Тора: идеи для жизни с Беллой Слуцкин. Глава Толдот

Толдот, поколения, порождения. Эта глава мне далась тяжело. Она о том, что мною лично не понято, потому что частично утрачено: о святости поколений, о непрерывной связи отцов и детей. И о том, что большая история делается внутри шатра, на семейной кухне. Я только сейчас начинаю это осознавать, видя хупу своей дочери.

В этой главе мы знакомимся с нашим третьим праотцом - Яковом.

Вот поколения Ицхака. Авраам родил Ицхака. Начинает выстраиваться цепочка, которая приведет нас сначала к горе Синай, а потом к машиаху. И начинается она внутри частного дома. Дома Ривки и Ицхака.

«Два народа в твоей утробе»

Еще до рождения Якова его мать понимает, что ее беременность необычная. Всего лишь толкались дети в ее утробе. Но пошла она спросить пророка. И тот ответил, что носит она под сердцем войну.

Два народа, и младший поработит старшего. Ужасное пророчество, которое ломает стены патриархального дома, а вместе с ними порядок в мире.

Объясняет Раши, что воевали дети ее еще до рождения за два мира - этот и будущий. Если бы старшему брату нужен был этот мир, а младшему будущий, все было бы просто. Но так не бывает: каждому нужны были оба.

И вот пришло время рожать.

Первым родился волосатый и красный. И наречено ему имя Эйсав. На иврите Эйсав созвучен слову «асуй»: «сделанный, готовый».

Он родился таким, как умрет. Не будет у Эсава развития. Первых улыбок маме, постепенного рождения человека. Он готов к жизни. В Талмуде сказано, что «ецер атов» - божественное начало просыпается в ребенке к шести годам. К этому времени он научится сопереживать и возвращать добро, до этого он - воплощенное эго. Звереныш, который хочет все и здесь и теперь. И далее его жизнь - это непрерывный диалог между животным началом и божественным. Внутри этого диалога рождается личность. Ничего этого у Эйсава не будет. Он воплощенное эго. «Дай мне этого красного - сейчас», - услышим мы от него много позже.

Младший же брат родился голым, безволосым, держа старшего за пятку. И наречено ему имя Яков - от слова «пята». Как тут не вспомнить Ахилесову пяту! Она слабое место у обоих близнецов. То, что легко и естественно для Эйсава, неимоверно тяжело для Якова, и наоборот. Два мира, за которые они воевали еще в утробе матери, даются им в борьбе.

Человек шатра и человек поля

И выросли они. Эйсав - тем, кем должен был вырасти: человеком поля, охотником.

Поле - это открытое пространство. В нем возможно все, удовлетворение любых потребностей здесь и теперь. Эйсав активен в этом мире. Отец Эйсава в поле беседовал с Творцом. Эйсав там же охотится.

Яков же стал человеком, сидящим в шатрах. Человеком цельным. Слышите мотивы родства? Эйсав сделанным родился, Яков же цельным стал.

Шатер - это внутреннее пространство. Ставшему цельным не нужна движуха внешнего мира: у него есть все внутри.

В каббалистическом труде «Зоар» сказано, что шатров, в которых сидел Яков, было два: шатер его деда Авраама - его милосердие - и шатер его отца Ицхака - суд. Якову предстоит чудовищно трудный путь развития: соединить два шатра в своем, в шатре истины, и стать Исраэлем.

Маараль в книге «Нецах Исраэль» объясняет, насколько тяжело это дается Якову. Поэтому нам, его потомкам, сложно с внешним миром. Естественная среда Якова - шатер. Но в этом мире, чтоб стать Исраэлем, надо выходить наружу. А вот этого мы не любим, нам хорошо внутри общины, у нас склонность закрыться в шатре.

«Дай мне этого красного, красного!»

Эйсав в поле, Яков дома. Эйсав возвращается домой, только когда устал. У слова «устал», «аеф» в Писании есть еще один смысл - «отчаяние».

В тот день Эйсав, по словам мудрецов убил, ограбил и изнасиловал. Оторвался в поле на все сто. Но вернулся в отчаяние. Таково животное начало: чем больше ты его кормишь, тем более оно голодно. Конца нет: вечный голод, отчаяние.

И поэтому он говорит Якову, указывая на чечевичную похлебку: «Дай мне! Этого красного, красного». И отсюда еще одно имя его - Эдом, от «адом» - красное.

Красивый мидраш рассказывает, что чечевичная похлебка - это траурная еда. В этот день умер дедушка Эсава и Якова - Авраам. Эйсав не мог не знать, что чечевицу едят в траур. Он вырос в этом доме. Но, чтоб сложить пазл, нужно минимальное душевное движение. Вот как раз его Эсав сделать не в состоянии. Он же хочет есть. «Дай мне!» Как маленький ребенок, только без перспектив на душевное взросление.

И Якову приходится как взрослому человеку делать то, что ему не хочется - выходить наружу, чтобы взять ответственность на себя.

Первородство в древнем мире имело огромное значение. Первенец - как отец, семья на нем. Может ли Эсав им быть?

На этот вопрос мы очень быстро находим ответ в словах Эсава: «Я на смерть хожу!» Мы живем для того, чтобы завтра сдохнуть. Возьми от жизни максимум наслаждений. Зачем тебе первородство? Связь поколений? Благословение Авраама? Свет народам?

И продал Эсав первородство свое за фантики. Здесь, в этом мире, они нужны ему куда больше.

Помните Ницше: бог умер! Нет ничего, кроме этого мира.

Из сидящего в шатре - в несущего свет наружу

Пройдут годы. Ицхак почувствует приближение смерти и захочет благословить первенца своего Эсава. Ицхак - человек «изначального мира». Он не знает ни о пророчестве, которое Ривка несет на своих плечах десятилетиями, ни о продаже Эйсавом первородства. В его глазах Эйсав - тот, кто продолжит род Авраама.

Но Ривка знает, и она препятствует. Вот и пришел час, когда пророчество должно сбыться. Ривка посылает Якова совершить то, чего он не желает, - получить благословение вместо Эйсава. То есть, взять на себя окончательно его функции и его судьбу. Выйти из шатра в поле.

Понимает ли Ицхак, что перед ним не Эйсав? Тора описывает подробно этот момент. Ицхак изо всех сил пытается разобраться в перипетиях «мира лжи». Для этого он пользуется средствами этого мира: он ощупал, понюхал, услышал.

Голос - голос Якова. Руки - руки Эйсава.

Поле и шатер. Это идеал. Мы к нему придем когда-нибудь. И благословил Ицхак Якова благословением первенца Эйсава, которого он любил. Завязав тем самым крепчайший узел ненависти между Эйсавом, обреченным жить своим мечом, и Яковом, возложившим на свои плечи чуждый ему внешний мир, чтобы стать народом, Исраэлем, превратиться из сидящего в шатре в несущего свет наружу. Приходится топать по полю. На одном из таких полей нам встретятся крестоносцы, на другом Аушвиц. А что поделать: отныне это наше ярмо. Но вечность Исраэля нас не обманет.

Об авторе:

Белла Слуцкин – преподаватель Танаха и еврейской философии в Институте изучения иудаизма. Выпускница философского факультета одного из российских вузов. Живет в поселении, работает в Иерусалиме. Мать троих детей (два сына – солдат и ученик ешивы, дочь – студентка). Жена московского программиста, выпускника ешивы. Хозяйка собаки–философа. Отличается повышенной политической активностью и географическими привязанностями к Иерусалиму и Хеврону. Блогер с хлестким и едким пером. Не ищите ее имя в соцсетях: там она учит друзей жизни под псевдонимом одного из русских царей.

Предыдущие статьи серии

Хаей Сара. Смерти нет

Вайера. Кому ты служишь?

Лех Леха. Почему евреи - ненормальный народ

Ноах. Границы морали и исправительный ковчег

Берешит. Склеить разломанный мир