В Петербурге побывал 87-летний филателист из Хайфы – Ишай Абрамович Миль. Он живет в Израиле вот уже 16 лет. За это время ему удалось собрать все почтовые марки, выпущенные в Израиле за все время существования еврейского государства. Израильская серия в коллекции Ишая не единственная, марки он начал собирать более 75 лет назад, сразу после войны, когда жил с родителями в Сибири.  

Александр (Ишай) Абрамович Миль родился в 1934 году. Его отец – участник Великой Отечественной войны. Как это было распространено в СССР, Ишай с детства увлекался собиранием марок. Постепенно детское увлечение переросло в дело жизни: Миль стал одним из заметных отечественных филателистов, обладателем богатой коллекции. А еще он писатель, журналист, редактор, сценарист. В 2006 году, когда ему уже было за 70, Ишай совершил алию и с тех пор живет в Хайфе.

 
Актер Михаил Жаров (2 слева, лицом к зрителю), рядом Ишай Миль. 

Мы попросили рассказать его о себе, своей коллекции и филателии в СССР.  

Первые марки

Когда я учился в школе, мне в руки попали несколько конвертов с марками, которые мне очень понравились. Я стал их отклеивать с конвертов. Потом стал ходить по соседям и просить конверты с марками. Так началась моя коллекция. Потом нам, пионерам, поручили взять шефство над младшими классами. Мне дали второй класс, я принес им свои марки, стал показывать и рассказывать. И один шустрый мальчишка, сказал: я тоже буду собирать марки. Я даже подарил ему несколько.

 
Детство. Семейное фото. Маленький Ишай (Александр) – справа, с клетчатым бантиком, рядом – его мама. 

Прошло лет 20 лет, я уже работал в Москве во Всесоюзном обществе филателистов, редактировал книги, писал статьи, написал статью о филателии в Большую советскую энциклопедию. Как-то пришел ко мне молодой человек, принес очень интересную рукопись о поэтах и писателях на почтовых марках и говорит: «А вы меня не помните? Вы были у нас пионервожатым». 

Это оказался тот самый мальчишка, Володя Агеносов. Сейчас он академик, доктор филологических наук, жив-здоров, продолжает работать.

Сначала мое собирание марок было просто детским увлечением. Серьезно я начал этим заниматься, когда уже начал работать и появились деньги. Это было интересное время, расцвет советской филателии. Проходили большие филателистические выставки, мы выезжали за рубеж с коллекциями. Мне тогда удалось познакомиться с очень интересными людьми. Это и наш замечательный артист Михаил Жаров, и ныне живущий академик Артур Чилингаров. И знаменитый шахматист Анатолий Карпов к нам приходил. У Карпова замечательная огромная коллекция русских и советских марок. В мире нет лучше коллекции, чем у Карпова.

«Знаете, каким он парнем был»

Если вспоминать самые интересные встречи, связанные с марками, то для меня это была подготовка к написанию книги о Юрии Гагарине на почтовых марках и конвертах. Книга называлась: «Знаете, каким он парнем был... Почтовые марки, конверты, спецгашения», ее и сейчас можно найти.

Я тогда дважды ездил в Звездный городок, к сожалению, мне не удалось лично встретиться с Валентиной, вдовой Гагарина, она не принимала журналистов, но очень помог Герман Титов. Он написал вступительную статью к книге, и через него я передал вдове Гагарина вопросы, на которые она ответила письменно. Титов привез мне от нее фотографию, она есть в книге – Гагарин с альбомом марок в руках. Вообще Гагарин не был завзятым филателистом, но ему нередко дарили интересные марки, которые он любил рассматривать. Гагарин даже Титову говорил: эх, нет у меня сына, а то я бы ему передал свою коллекцию, а он бы дальше сам собирал…

Миллион за марку

Раньше сложнее всего было собирать советские довоенные марки. Начиная с военного периода все марки были. А довоенный период для всех филателистов был очень тяжелый. Я знал десятки, сотни филателистов, которые не могли найти довоенные марки. В магазинах их тогда не продавали, можно было только случайно у кого-то обменять. Поэтому в коллекциях были жуткие пробелы. Нельзя было собрать всю хронологию, как, например, с израильскими марками, от первой до последней. Поэтому коллекция советских марок у меня была довольно слабая.

Сейчас ситуация изменилась. Некоторое время назад, когда я приезжал в Питер и ходил к местным филателистам, то увидел, что сейчас у них появилось много довоенных марок. Возможно, раньше их просто придерживали. Но сейчас цены на них просто сумасшедше.

Чтобы вы понимали порядок цен, например, с виду ничем не примечательная марка с изображением красноармейца 1922-1923 года (речь идет о редчайшей марке с двойной ошибкой печати – прим. ред.) может стоить несколько сот тысяч рублей.

Или марка «Лимонка», она так называется, потому что она лимонно-желтого цвета, из первого стандартного выпуска (так называемый «Золотой стандарт» – прим. ред.), выпущенная в 1925 году, может стоить полмиллиона рублей.  

Или, например, марка с надпечаткой, посвященная перелету летчика Леваневского через Северный полюс. Ее выпустили ограниченным тиражом 3 августа 1935 года в честь прерванного перелета Москва – Северный полюс – Сан-Франциско. В некоторых вариантах оказалась строчная «ф» в слове Сан-Франциско. Сейчас такая марка стоит миллионы. 

Стоимость коллекции Анатолия Карпова, говорят, под миллиард. Но у него очень сильная коллекция. У него есть пробные марки, которые сначала на Гознаке печатали, а потом только утверждали. Эти штучные пробные марки остались у тех, кто их подписывал в печать. Потом они разными путями попадали к коллекционерам. И вот теперь такие марки стоят сумасшедших денег.

Конец советской филателии

В Советском Союзе была очень развита юношеская филателия. В магазинах Союзпечати продавались пакетики с гашеными марками, не только советскими, но и Китая, и Венгрии, других социалистических стран. И все это было доступно. А когда Советского Союза не стало, все это прекратилось, и юные филателисты на этом закончились. Всесоюзное филателистическое общество закрылось. Остались только старики. Сегодня в России филателия держится только на энтузиастах.

При этом в других странах филателия продолжает оставаться на высоком уровне, в том же Израиле проходят крупные международные выставки, а тут все заглохло…

Новые времена – новые марки

Интересные марки есть в России и сейчас. Но сегодня все пошло по пути коммерциализации. Выпускают дорогие марки маленькими тиражами. При сегодняшних доходах собирать марки в России тяжело материально. Если в советское время филателия была доступна, то сейчас нет.

Тиражи резко упали, изменилась и тематика марок. Раньше их посвящали значимым событиям, а сегодня темы более нейтральные – цветы, бабочки, космос и так далее. Такие марки пользуются спросом у коллекционеров за рубежом. Советские марки за границей раньше не очень ценились, поскольку были политизированы, а нынешние, на мой взгляд, как фантики – неинтересные и дорогие. 

Моя израильская коллекция

С еврейством меня многое связывало. В детстве бабушка и дедушка несколько раз брали меня в синагогу, но потом, когда я начал работать на телевидении, это стало сложнее. Для работы на телевидении вообще было условие состоять в партии. Из КПСС я вышел, когда она «кончилась» вместе с Советским Союзом. Тем не менее, когда я в советское время работал в Москве, иногда заходил в синагогу, хотя это было опасно, потому что там шныряли разные «товарищи» и следили. Однажды я сидел на скамейке в синагоге вместе с артистом Савелием Крамаровым, еще до его отъезда.

Тогда же я начал интересоваться израильскими марками. Первые марки Израиля я нашел еще в Москве, в обменниках. Но в СССР их было очень тяжело найти. Как-то в журнале «Филателист» в разделе объявлений я вдруг обнаружил предложение обменять израильские марки. Я написал по объявлению, но обмен не состоялся – тому человеку нужны были коллекционные советские довоенные марки, которых у меня не было. Так в тот раз с израильскими марками у меня не получилось.

А в 2006 году я потерял работу и решил уехать в Израиль. Я приехал в гостиницу поздно вечером, утром вышел посмотреть Хайфу – и буквально в сотне метров обнаружил магазин с израильскими марками!

Я перво-наперво купил красивый большой каталог, изучил его, а потом начал собирать свою коллекцию. Самые первые редкие израильские марки я сначала не мог купить, слишком дорого. Самая первая серия израильских марок стоит около 20 тысяч долларов. Я смог себе это позволить только через десять лет жизни в Израиле. А сначала я покупал по одной, по две. Но постепенно собрал всю коллекцию, потом начал расширять – покупать конверты с марками со специальным гашением. На гашении стоит число и написано, чему марка посвящена.

В первые годы существования Израиля выпускали очень мало марок, поэтому марки 1948-1950 годов считаются очень ценными. Позже начали выпускать марки большими тиражами. Я начал собирать коллекцию с марок 1952 года выпуска. Потом потихонечку возвращался назад, и сегодня у меня уже полная коллекция – всего около 12 тысяч экземпляров, все основные номера у меня собраны. Но я продолжаю покупать разные редкие разновидности марок основных номеров.

 
Из коллекции Ишая Миля

К сожалению, у меня нет наследников, некому все это передать, поэтому свою израильскую коллекцию я решил продать. Я оценил ее недорого, в 200 тысяч рублей, это примерно одна десятая их реальной стоимости. Просто хочу, чтобы коллекция попала в хорошие руки.

 
Из коллекции Ишая Миля

Самые дорогие марки

Для меня самые дорогие марки моей коллекции – посвященные космонавтике, связанные с моей книгой о Гагарине. Тогда выпускали зубцовые и беззубцовые марки с Гагариным, Титовым, Терешковой, другими космонавтами. Если обычную зубцовую марку выпускали, например, тиражом 5 млн, то беззубцовую где-то 100 тысяч, в основном для коллекционеров. Эти марки считаются редкими, их приятно иметь в коллекции. 

Есть у меня и другие редкие марки – Токийский блок (посвященный Олимпиаде в Токио – прим. ред.), довольно редкий сейчас. 

Из редких и дорогих израильских марок у меня есть первая серия. Эти марки с виду непрезентабельные, но очень ценные. Там изображены первые иудейские монеты, есть марки горизонтальные и есть вертикальные, самые дорогие.

Следующая ценная для филателистов серия первых лет существования Израиля – это Маккавейские игры, они тоже у меня есть. 

Жизнь в Израиле

Моя жизнь в Израиле – это, конечно, не только марки. Если в первый день там я нашел магазин филателии, но на второй день обнаружил русскоязычный центр Хабада и стал туда постоянно ходить. Мы вместе с женой выпускали для синагоги газету «Эра Мошиаха», редактировали книги, помогли русскоязычным авторам. Около сотни книг – и проза, и поэзия, и воспоминания. Потом материальное положение синагоги ухудшилось, и теперь газету, к сожалению, уже не выпускают. Но в синагогу я продолжаю ходить каждый день. Встаю в 4:30 утра – и на молитву, Тору изучаем. У нас небольшая русскоязычная община, в основном пожилые, но есть и молодежь. Вместе все праздники отмечаем. Я научился готовить национальные блюда и на праздники бывает готовлю на сотню человек – чолнт, шакшука, салаты… 

Правнук кантониста, внук габая, сын фронтовика

Расскажу, что знаю об истории своей семьи. Я родился в Иркутске в декабре 1934 года. Вообще еврейская диаспора Иркутска состояла в основном из ссыльных, детей ссыльных и кантонистов. Так вот, мой прадед был кантонистом. Когда-то давным-давно в середине 19 века все они жили в Литве. Это была семья мельников. Когда прадеду было 14 лет, его выкрали из семьи и отдали в армию вместо сына помещика. Прадед попал в военную школу, что-то вроде кадетского корпуса или суворовского училища. Он там учился военному делу, а заодно освоил профессию военного портного. Но он не знал ни слова по-русски, говорил только на идише, и, когда его писарь спрашивал фамилию, все твердил мельник-мельник. Так его и записали Миль, а вообще их семейная фамилия была Кремер. Спустя несколько лет, когда прадед уже выучил русский язык, он пытался восстановить фамилию, но ему не удалось. Так мы и остались с фамилией Миль.

Прадед много лет служил кантонистом в царской армии, а потом вернулся в Литву. Но там никого из родственников уже не осталось, и он уехал на заработки на знаменитые Ленские прииски в Сибири. Потом поселился в Иркутске, женился и основал нашу династию Миль, которая дала многих известных людей. Например, Михаил Леонтьевич Миль, знаменитый советский конструктор вертолетов – это мой дядя. Среди моей родни были генерал, один полковник, два писателя, композитор.

В Иркутске у прадеда родилось четверо детей, двое из них уехали в другие города – мой дедушка Соломон и его брат Леонтий – отец того самого конструктора вертолетов.

Мой дедушка был очень набожным, занимал должность габая, то есть старосты местной синагоги. Но дети, конечно, уже не были соблюдающими, они были, скорее, светскими. В синагогу ходили только дедушка и бабушка. И я помню, что из всех внуков в синагогу они брали только меня, и это осталось в памяти – и как молились, и как пели…

Еще до войны у нас в Иркутске был радиоприемник, редкость в то время. И дедушка, который хорошо знал идиш, слушал передачи на немецком языке, но нам запретил во дворе про это рассказывать. Он говорил, что война начнется вот-вот. Умер дедушка за неделю до начала войны.

Папу взяли на фронт, он учился на курсах связистов, потом его отправили под Воронеж. Письма от него мы получали редко. Однажды пришло письмо, а в нем – маленькая вырезка из газеты. В заметке рассказывалось, что красноармеец Миль вместе со своим товарищем под огнем противника ползли по полю боя, чтобы восстановить нарушенную связь. Отца представили к награде – к ордену Красного знамени. Но награду он так и не получил: их часть попала в окружение, он оказался в плену. А мы получили письмо, что он пропал без вести… 

Что именно тогда произошло, я знаю со слов отца. Его вместе с товарищами отправили на грузовике на склад за продуктами. Они уже возвращались в часть и попали в немецкую засаду. Отец знал, как немцы относятся к евреям, и успел выбросил красноармейскую книжку, в которой было указано, что он еврей. Немцы спросили, что везут. Узнав, что молоко, мясо, сало, кинулись это все забирать. А отца с товарищами отвели в деревню, где в сарае уже было около 50 пленных. В том числе был один из той части, в которой служил отец.

Утром пришел немецкий офицер и стал вызывать коммунистов, офицеров и евреев. Предупредил, что за сокрытие будут расстреливать каждого второго. Нашлись те, кто говорил – этот офицер, этот коммунист. Но человек, который служил вместе с отцом, не выдал, что тот еврей. А когда немцы стали заполнять на каждого пленного анкету, отец придумал легенду, что якобы он родился в русской семье, на их дом напали грабители, убили отца и мать, а его взял на воспитание татарин. И мол в татарской семье ему сделали обрезание. Как ни странно, немцы поверили, хотя отец не знал ни слова по-татарски. Отца определили в группу татар, где он тоже рассказал свою легенду, и это сработало. Татары его очень любили и уважали, это были в основном простые люди, а отец все-таки в гимназии учился. По вечерам отца просили рассказать что-то интересное, и он пересказывал книги. Особенно все любили «Графа Монте-Кристо», отец по многу раз эту книгу пересказывал, а что забывал, сам додумывал.

Так они прожили всю войну, до 1945 года. В начале мая 1945-го немцы бросили их и убежали. Тогда пленные пошли навстречу нашим войскам. Их переодели в советскую форму, отправили в фильтрационный лагерь и стали допрашивать. Там отец назвал свою настоящую фамилию – Миль. Сразу возникли вопросы – как это еврей в плену остался живой. Вызывали татар, спрашивали, как отец себя вел, не сотрудничал ли с немцами, но все подтвердили, что он вел себя достойно, и все закончилось благополучно.

Им сказали, что их направляют на Дальний Восток, на войну с Японией. Но пока они ехали война с Японией закончилась. Высадили их в Магнитогорске и сказали: за то, что вы попали в плен и опозорили страну, Ворошилов вам приказал работать на трудовом фронте. Но это был не лагерь: они жили в бараках без охраны и работали на заводе, им даже разрешили вызвать к себе семьи. Папа нас вызывал, и мы перебрались в Магнитогорск. 

Материал подготовила Елена Янкелевич

Дополнение. Страницы истории израильских почтовых марок. Рассказывает Ишай Миль

13 мая 1948 года в тель-авивской квартире чешского еврея, художника Отто Валиша, раздался стук. Посыльный просил Отто срочно прийти в музей, который располагался в квартире бывшего мэра Тель-Авива Меира Дизенгофа. Через час Отто уже был на   улице Ротшильда. Здесь, в обстановке строгой секретности, ему поручили подготовить каллиграфию списка Декларации Независимого государства на земле Эрец Исраэль.

На этом закрытом заседании Отто Валиш познакомился с будущим первым израильским министром транспорта и почты  Давидом Ремезом ( он же Давид Драбкин – выходец из Могилевской губернии Российской  империи). Давид предложил художнику подготовить эскизы первых почтовых марок молодого государства. В разные годы на территории Палестины были в обращении почтовые марки османской Турции, английского мандата, знаки почтовой оплаты Палестины и Еипетской экспедиционной армии EEF.  За один день Отто Валиш подготовил эскизы первых почтовых марок. В основу сюжетов легли изображения древних монет времен Первой иудейской войны и восстания под руководством Бар Кохбы. Нижнее поле марочного листа было с купонами, на которых имелись пояснительные тексты. Например, «бронзовая монета периода Маккавеев или первого восстания». Марки с купонами у филателистов ценятся особо.

В 10 часов утра 14 мая 1948 года была провозглашено государство Израиль. Это была пятница. В субботу почта не работала, и только в воскресение почтовые марки поступили в обращение. На момент, когда Отто Валиш создавал эскизы почтовых марок, еще не было определено имя для нового государства и художник на марках написал «Доар иври» - еврейская почта. В серии было 9 марок разных номиналов. Эта одна из самых дорогих серий израильских марок. Одновременно почта подготовила специальный конверт, и 16 мая 1948 года во всех крупных израильских городах корреспонденцию гасили штемпелем с соответствующей датой. Она стала днем рождения израильской почты и филателии. В сентябре того же года вышли почтовые марки, на которых уже появилось название государства Израиль. Так у филателистов всех стран мира появилась возможность расширить географию коллекционирования и собирать почтовые марки Израиля – визитные карточки молодого государства на Ближнем Востоке.

А Отто Валиш продолжил сотрудничество с израильской почтой и создал еще немало замечательных почтовых миниатюр.

Кстати, отличие израильских марок от почтовых знаков других стран в том, что только на них нанесен кошерный клей.

Читайте также: 

Еврейская коллекция Владимира Бернштама

Медали петербургской Синагоги