О встрече с Учителем и своей первой Хануке в 1980 году рассказывает д-р Александр Шейнин, бывший ленинградец и активист отказа

О Хануке я слыхал еще прежде – в студенчестве, из рассказов Шолом Алейхема, Фруга или атеистических брошюрок об иудаизме. Но впервые наяву, «методом участия» – событие незабываемое!

Латунная люстра из ленинградской коммуналки, где вырос д-р Шейнин. Сейчас она освещает его комнату в Бат-Айне.

«Оживить прах»

Вскоре после окончания института (1980 г.), я настолько «созрел», что осмелился от еврейского самообразования перейти к делу – «влиться в систему», назло всем и во славу Всевышнего «стать настоящим евреем», как прапрадеды, как предки, словом, решил «оживить прах».

К тому времени мною был накоплен уже некоторый наивный опыт иудейской практики, почерпанный из литературы и личных творческих импровизаций, как-то: изготовление изюмного вина «Бродила», срисовывание текста поминального «Кадиша»на мацу, отливка оттисков «магендовидов» из фольги, выжигание на деревянных ложечках благословения на «съестное и крупы» и прочее, прочее, ныне забавное, но святое, искреннее и сокровенное...

Д-р Шейнин в молодости. Ленинград

Встреча с Учителем

Хорошо помню, как друг мой Миша Король, уже гораздо более продвинутый в неформальной коммуникации, представил меня в дверях синагоги некому Изе Когану – огромному добродушному бородачу, который вызвался учить меня ивриту и традиции. Это стало важным этапом моей биографии. Учеба предполагалась в небольшой группе учащихся, но возникла проблема: где?

У Изи как раз родилась третья дочка, и устраивать «сионистские сборища» в маленькой его полуподвальной квартирке на Колокольной было совсем нежелательно... Именно тогда мне подвернулась счастливая возможность наконец-то проявить свою самостоятельность и, обезопасив родителей, снять комнатушку в коммуналке на Петроградской стороне. Так я удостоился великой чести – пригласить кружок единомышленников встречаться у меня.

Изя Коган (справа) и Цви Вассерман. 1980-е

Комната с фанерными ящиками

Комната была совершенно пуста. Пару стульев и кровать я привез из дома, все прочее – стол, полки, посадочные места пришлось соорудить из разной величины фанерных ящиков, которые я притащил с помойки. В группе кроме меня было еще двое моих ровесников – некие Боря, Алик и один постарше Петр Моисеевич Кац (реб Пинхас, как мы называли его, – по старшинству).

Гордость моя и радость не знали границ – ко мне приходит и меня учит сам Изя, и я наконец хоть чем-то оказался полезен еврейскому народу и общему делу! Уроки Изя проводил бесплатно, и это, несомненно, вызывало чувство благодарности и предполагало некие моральные обязательства с нашей стороны, а также подчеркивало таинство и духовность возникшего между нами союза.

Слово «Шалом» как целая вселенная

Навсегда запомнилось изучение слова «Шалом»: оно оказалось не просто приветствием или значением «мир», а одним из имен Б-га! Тогда же я узнал, что, говоря кому-то «шалом», мы сообщаем ему этим не только «здравствуй», но вовлекаем его во вселенную понятий, связанных с Вс-вышним, Торой, заповедями. Так почти каждое слово или фраза на иврите обыгрывалась нашим наставником и становилось новым вектором в системе мировозренческих координат...

Возвращение Хануки

На одном из первых занятий Учитель сообщил нам, что именно сейчас Ханука, и принято зажигать свечи по числу дней этого праздника! Он достал из кармана пять «елочных» свечей и попросил какую-нибудь тарелку. Потом он установил их в один ряд, сказал благословение на иврите и зажег!

Так праздник Хануки, спустя годы и поколения, вдруг вернулся из истории и рассказов в наш, сегодняшний мир, в Ленинград, в эту меблированную ящиками комнату, к нам.

«Я изобрету такое лекарство, чтобы никто никогда не умирал»

Еще один рассказ д-ра Шейнина о чудесной пятой свече Хануки

Хотите получать новости быстро?
Подпишитесь на наш телеграм-канал