Выпускник школы «Менахем» и «айтишник» в международной фирме JTI, делится историями из школьной жизни и рассказывает, как обеспечить деятельность компании, где 40 000 пользователей.

- В 90-е годы отдать ребенка в еврейскую школу было веянием времени. С другой стороны, не всякие родители на это решались. Как оказались в «Менахеме» Вы?

- Я пришел в «Менахем» в 1996 году вместе с младшей сестрой Ксенией: я поступил в cедьмой класс, она - в шестой.

Инициатором нашего перехода в еврейскую школу была наша бабушка Софья Борисовна. У бабушки была непростая судьба. Она родилась в небольшом местечке рядом с городом Велиж (Смоленская область) в классической еврейской семье с пятью детьми. Семья оказалась в одном из первых концлагерей. Для нас, детей, для нашего самосознания стала значимой эта история о том, что ты можешь попасть в концлагерь только за то, что ты еврей...

Бабушкиной семье удалось бежать, но члены семьи были разделены. Встретились они только спустя годы. Их судьбы сложились по-разному. Бабушкин отец и старший брат ушли на фронт. Бабушка оказалась в Ленинграде...

Бабушка в молодости

Бабушкины документы пропали в годы войны. А для того, чтобы нас взяли в еврейскую школу, нужно было подтвердить еврейское происхождение нашей семьи. Бабушка записалась на прием к главному раввину Певзнеру и заговорила с ним на идише. Рав Певзнер дал свое разрешение, и мы стали учениками школы «Менахем».

Уже позже бабушке удалось через правительство Германии получить документ, подтверждающий ее еврейское происхождение: справку о том, что она находилась в концлагере.

Дедушка Кирилла, Матвей Михайлович. Был ветераном войны, служил в артиллерии, участвовал во взятии Вены. Всю жизнь очень любил музыку, играл на аккордеоне

Матвей Михайлович придумал то, что сегодня мы назвали бы «Караоке». Перед выступлениями он писал слова песен на больших листах ватмана; одна из присутствовавших дам держала их так, чтобы было видно всем собравшимся

Дедушка на застолье

- До поступления в школу Вы что-то знали о еврейских традициях?

- Мы несколько раз ездили в лагерь «Ган Исроэль». Там я узнал, что такое шабат, молитвы, благословения на еду. В «Ган Исроэле» мне сделали обрезание, я взял себе еврейское имя Авраам.

Бабушка и дедушка с маленькими Кириллом и Ксенией. Конец 80-х

Самое замечательное, с чем я столкнулся в лагере, это «книжная» тема. Истории из Торы сами по себе интересны, а с комментариями - просто захватывают.

В лагере у нас были преподаватели, пришедшие к традиции во взрослом возрасте. Они хотели передать нам то, что знали сами, были готовы и рады нас всему учить. Проводили очень много времени с ребятами, учили еврейскому алфавиту, простым словам. Я и потом продолжал с ними дружить, ездил к ним на шабаты.

Мне запомнилась фраза, которую сказал нам р. Хаим Толочинский: «Если человек научил тебя хотя бы одной букве, ты должен благодарить его так, как будто он спас тебе жизнь».

- Какие воспоминания остались о еврейской составляющей жизни школы?

Благодаря лагерю «Ган Исроэль», когда я пришел в школу, все происходящее там воспринималось для меня как понятная, естественная часть жизни.

Еврейские традиции у нас вел раввин Цви Пинский. Он запомнился мне своей интеллигентностью; это качество играет важную роль в моем восприятии людей. Раву Цви достался наш класс - восемь ребят в возрасте «дети против всех». Рав Цви был молодым человеком, еще не очень хорошо владел русским языком, но очень старался справиться и чему-то нас научить. Это вызывало наше уважение и расположение.

В школе вела уроки Эстер Сегаль - яркая личность, увлеченный человек. Она ставила с нами спектакли. Я играл Ахашвероша, а царицу Эстер - Кристина Израилова, одноклассница моей сестры. У нас был прекрасный тандем: мы решали, кто кого будет казнить, кто за кем подслушивать. Этот пуримшпиль мы потом показали на празднике в ДК «Выборгский».

Тот самый пуримшпиль. Кирилл - царь Ахашверош

Еще немного фото школьных времен

На уроках традиции мне интереснее всего было изучать Тору с комментариями. Ты видишь текст Торы из двух строк и комментарий, который занимает всю остальную страницу. У тебя есть возможность это вдумчиво читать, впитывать...

Для меня интересна историчность Торы, то, что в ней описываются реальные события. Для нас она во многом источник информации о событиях того времени.

В школе мы изучали темы кашрута, чистых и нечистых животных, правила забоя скота. Мы обсуждали вопрос, испытывает ли животное боль при шхите; специально съездили в Синагогу, чтобы посмотреть, как шойхет режет кур. Ничего шокирующего для подростка в этом не было: мы убедились, что процесс забоя гуманный и курица не испытывает боли.

К сожалению, за все пять лет в школе я так и не выучил иврит. Буквы помню и могу прочесть несколько слов. Но сказать что-то, кроме «шалом» и «легитраот», не смогу.

- Сохранилось ли в Вашей жизни что-то еврейское сегодня, через столько лет после окончания школы?

- Моя жена работает в еврейском садике «Гранатик», там же учится наша дочка. Поэтому мой ребенок хорошо знает, что такое сукка или шофар. Дочка подписана на проект PJ Library, каждый месяц она получает в подарок детскую книжку на еврейскую тему. Для нее это самый большой источник знаний о еврействе, окно в еврейский мир.

В Кельне. Кирилл с женой, сестрой, дочкой, племянницей и представителями франкфуртской ветви семьи

Кирилл с дочкой перед поездкой в Диснейленд

Моя сестра закончила Петербургский институт иудаики и много лет проработала в ЕСОДе. Дома у нас мягкий кашрут, мы покупаем мацу перед Песахом.

Кирилл с сестрой Ксенией, 2018 г.

Жена и дочка Кирилла в Париже

Еврейство для меня - это в первую очередь человеческое сообщество. Я открыл для себя, что еврейский мир маленький, и все знают всех.

Я ценю то, что у меня есть знания о еврействе, которыми я могу поделиться со своими знакомыми. Я рад, что могу открыть им глаза на какие-то аспекты еврейской культуры, о которых они не подозревали.

- Что в школе было для Вас наиболее важным и ценным?

- Теплое, доброе, уважительное отношение к детям. Бывают школы математические, языковые, биологические. Наша школа была - человеческая.

Мы учились еще в старом здании на Харченко, было немного тесно, но не помню, чтобы нам это мешало. Мы были вместе, и все знакомы со всеми: учась в 11 классе, мы знали, что в 1-й класс пришла новая малявка, и даже знали имя этой малявки. Мы не замыкались в рамках своего класса, общались и дружили со всей школой.

- Сегодня поддерживаете поддерживаете связь со школой?

- С удовольствием захожу, когда есть возможность. Многие бывшие ученики, даже те, кто уехали жить за границу, тоже приходят сюда, когда оказываются в Петербурге. Для нас это возможность узнать, как дела у наших учителей, у других выпускников. Конечно, школа - это не информационный центр и не ВКонтакте, но это способ поддерживать отношения, в том числе, с еврейским миром. Если еврей приехал в чужую страну и ему нужно что-то узнать, он зайдет в синагогу. Школа «Менахем» - это такая «синагога» для бывших учеников.

- Кто-то из учителей оставил о себе особые воспоминания?

- Да, многих вспоминаю с большим теплом.

Наш классный руководитель Дина Григорьевна... Это строгий учитель, любящий дисциплину. Я до сих пор помню ее день рождения - через столько лет после выпуска. Это о многом говорит! Мы несколько раз собирались у нее на дне рождения, даже когда уже учились в институте.

Учитель физики Елена Ефимовна - тогда она только закончила институт. Сегодня мы по-прежнему общаемся, даже дружим семьями.

Преподаватель русского и литературы Ирина Евгеньевна работала у нас год, но оставила неизгладимые воспоминания. Она щедро раздавала единицы, которые потом, если повезет, исправляла в журнале на четверки. Ирина Евгеньевна была из тех учителей, кто мог поднять твою планку выше, чем тебе казалось возможным. Она вытаскивала из тебя «думательный» процесс: ты читал произведение и понимал, о чем оно. Я вспоминаю одну забавную историю. Когда мы начали проходить «Войну и мир», я подошел к Ирине Евгеньевне и спросил: «Я прочитал первый том, но так и не увидел поручика Ржевского. Он там вообще есть?» Конечно, она объяснила мне, что поручик Ржевский есть только в анекдотах.

Старое фото школьных времен. Слева направо - учителя: Ирина Павловна Шитикова, Елена Юрьевна Минина, Елена Ефимовна Куцерман, Валерий Борисович Столов, Ирина Олеговна Авербух (имя преподавателя, стоящей рядом, Кирилл, к сожалению, не помнит). Справа - Марина Вадимовна Белицкая, сегодня - завуч школы

Наш физик Леонид Залманович. Человек с большой буквы «Ч», и физика у него была с большой буквы «Ф». Уже в те годы Леонид Залманович был пожилым человеком. В еврейской школе мы хорошо знали, что старых людей надо уважать. Но он заслуживал почтения не только из-за возраста. Однажды мы обсуждали с одноклассниками, у кого из учителей есть особая человеческая «искорка». Леонид Залманович был в этом списке первым. Его любили и уважали все, от двоечников до отличников. В 9 или 10 классе многие из нас начали курить. Один раз мы спросили, что Леонид Залманович думает об этом. Он пожал плечами: «Плохо отношусь, считаю странным занятием». Кто-то поинтересовался: «А как вы думаете, кто из нас курит?». Леонид Залманович внимательно на нас посмотрел и сказал: «Ты, ты и ты». А про меня добавил: «Кирилл раньше курил, а теперь бросил». Он все угадал! Мы даже не очень удивились - понимали, что ЛЗ не только физику преподает, но и разбирается в людях.

Леонид Залманович помог мне развить критическое мышление, понимание физических закономерностей, видение физических процессов. Он сыграл не последнюю роль в том, что я пошел в Политех, на физико-технический факультет.

- Но после окончания института работать в области физики не захотели?

- В нулевые годы, когда я окончил Политех, физика не была прибыльной областью. Меня всегда интересовало IT, поэтому я получил дополнительное образование и пошел работать сисадмином. Это человек вроде уборщицы: когда чисто, ты ее не замечаешь. Сисадмин просто обеспечивает процессы, дает возможность работать другим. Я сменил два места работы, и на втором мне повезло. Мой талантливый руководитель, уходя в Microsoft, дал дельный совет - пройти экзамен на квалификацию. В IT можно сдать такой экзамен, объективно оценивающий твой уровень, и получить свидетельство. Это странно, но мало кто заботится о том, чтобы получить такую бумажку. Мне она помогла найти место, где я работаю последние десять лет. Это международная компания JTI, начал я с работы аналитиком, а сегодня моя должность называется «архитектор датацентра».

- Расскажите чуть подробнее о Вашей работе.

- Моя задача - обеспечить совместную деятельность множества людей, работающих за компьютерами. До прихода в глобальную компанию JTI я обслуживал работу 100-200 человек, на моем попечении было 4 сервера. Придя в JTI, я обнаружил 18 тысяч пользователей и 800 серверов. Эта цифра казалась космической (сегодня в JTI уже 40 тысяч пользователей).

Представьте себе компанию, где 18 тысяч сотрудников и десятки офисов в разных городах мира. А потом она покупает другую компанию, где работает еще несколько тысяч человек. Чтобы пользователи могли работать с такой кучей данных, требуется реорганизация обеих систем. Задача айтишников - интегрировать эти системы, создать единые стандарты.

Последние три года я занимаюсь «архитектурным» направлением: это команда, которая разрабатывает сами правила, на основании которых будут строиться системы работы пользователей.

Попробую проиллюстрировать на доступном примере. Вашу улицу хорошо очищают от снега? Мою тоже плохо. На самом деле, не надо быть специалистом в уборке, чтобы организовать этот процесс. Можно спланировать график уборок на 3-5 лет, определить, сколько снега надо вывозить, сколько для этого требуется машин. Что делать, если снег вывозят плохо, какие нужно создать правила, чтобы работа делалась качественно. У тебя появляется определенное количество проектов: по снабжению района лопатами, по выбору новой техники. И твои возможности имеют предел: ты не можешь переделать план города. Зато можешь придумать, как лучше всего убирать снег в имеющихся обстоятельствах, иногда - предложить проектировать новые районы с учетом потребностей в уборке снега. Но чем больше организационных моментов, тем больше бюрократии, тем меньше процессов работают по умолчанию - необходимо все прописывать. То же самое происходит и в «архитектуре».

Большинство задач наша команда ставит себе сама. В нашем деле не нужен «большой начальник», и в этом отличие от многих постсоветских организаций с вертикальной структурой. У меня не руководящая позиция: архитектору подчиненные не нужны, мы разрабатываем проект, а его внедрением занимается другая компания, находящаяся на аутсорсе.

Приведу пример. Лет пять назад у нас появилась задача - оптимизировать работу внештатных сотрудников, работающих на контракте. Ни одна компания не хочет, чтобы сотрудники приходили со своим компьютером, это небезопасно. Что обычно делает организация? Покупает сотрудникам компьютеры, а это расход. Чтобы избежать этого, мы придумали проект по внедрению удаленных рабочих столов. Сотрудник не подключается со своего компьютера в корпоративную сеть, а получает доступ к удаленному рабочему столу, лежащему на внутреннем сервере компании. Это дешевле, чем покупать новое оборудование каждому сотруднику.

JTI, прямо как моя бывшая учительница литературы, выжимает из человека много больше того, на что он считает себя способным. В этом разница между работой в небольшой организации и в крупной корпорации.

- Возвращаясь к годам учебы: что самое главное и полезное для жизни вам дала еврейская школа?

- Еврейская школа дала мне меня. Учась в обычной школе, я не чувствовал себя ее частью, не был уверен в себе. В еврейской школе ко мне пришла уверенность, понимание того, что со мной все в порядке. Я до учебы в «Менахеме» и я в «Менахеме» - это два разных человека и по возможностям, и по мироощущению. Понятно, что люди взрослеют и меняются. Тем не менее, именно школа дала мне многое для формирования личности.

Из привычной нам школы, где все всех строят, выходят выпускники, которым хорошо в организациях с жесткой управленческой структурой. А для меня важна гибкость, возможность сначала подумать, а потом сделать. Школа «Менахем» дала мне эту гибкость и свободу.

Если говорить о навыках, необходимых для успешной карьеры, я считаю важными три вещи: умение доводить дело до конца, критическое мышление и знание английского языка. К сожалению, российская школа этого в принципе не дает. Но не менее важно, чем эти три пункта, еще одно умение: общаться с людьми. Тот, кто этому не научился, ничего не добьется, каким бы развитым ни было у него критическое мышление. И в этом смысле школа «Менахем» дала мне самое важное: любовь и уважение к людям.

- Дайте совет молодым читателям и будущим выпускникам: как добиться успеха в жизни?

- Быть хорошим человеком и выучить английский язык.

Беседовала Анна Бродоцкая

Фотографии из личного архива Кирилла Сенкевича и из архива школы.
Благодарим Марину Вадимовну Белицкую и Елену Вадимовну Шестакову за помощь в подготовке материала.

Об еще одном выпускнике школы «Менахем», кандидате экономических наук, преподавателе двух вузов, маркетологе Данииле Муравском читайте тут

Контакты школы «Менахем»

Адрес: ул. Новолитовская, д. 7
Тел. +7 (812) 318 7356
E-mail: [email protected]
Сайт: menahemschool.ru