25.12.2018

Даниил Муравский – выпускник еврейской школы высокого полета

Выпускник петербургской еврейской школы «Менахем» Даниил Муравский – кандидат экономических наук, преподаватель двух вузов, научный исследователь, маркетолог и чемпион по преподаванию ответственного менеджмента. Даниил рассказал нам, что нужно, чтобы правильно выбрать профессию и выстроить карьеру, а также о ежике, доминошках со «Смешариками» и о том, как управлять людьми с помощью игры.

– У вас на сайте все серьезно – преподавание, проекты, исследования. А на логотипе – танцующий ежик. Почему?

– Жена говорит, что в последнее время мы стали очень похожи с нашим домашним питомцем – ежиком Шницелем.

– Гастрономическое имя.

– И немножко еврейское. Когда встала необходимость создать новый логотип, мы решили, что именно еж лучше всего будет отражать мой бренд. А на вопрос, почему он танцует, могу, как типичный еврей, ответить вопросом: а почему бы ему не танцевать?

– Давайте тогда перейдем к корням. Вы выросли в Петербурге?

– До девяти лет я жил с родителями в Израиле. Дома говорили на русском языке, а детский сад у меня был полностью на иврите. Когда я туда пришел, не понимал ни слова. Родители говорят, что в первый день я вцепился в ворота детского сада и кричал: «Помогите, люди добрые!» Причем они даже не знали, откуда я услышал эту фразу. А перед тем, как мы вернулись в Россию, прабабушка на шекели играла со мной в карты, чтобы мотивировать меня учить русский алфавит. Возможно, именно отсюда моя склонность к использованию игр в преподавании.

– В Петербурге вы учились в школе «Менахем». Какой она вам запомнилась?

– Чем больше времени проходит после школы, тем больше понимаю, как мне с ней повезло. Там были тепличные условия, которые зачастую воспринимаются как нечто негативное, что не очень хорошо готовит к жизни. Но для меня это оказалось лучшее, что можно было дать ребенку и подростку, приехавшему из Израиля, в Петербурге. Школе удалось сделать так, чтобы не было никакого барьера между мной, никогда толком не учившимся на русском языке, и остальными. Более того, к концу обучения в «Менахеме» я стал стабильным «хорошистом», и это однозначно заслуга школы и тех условий, в которые я был поставлен – никто не торопил, когда не нужно было торопить, но наседали, когда это было необходимо.

2002 г. Первый публичный доклад на тему «История антисемитизма в России»

Именно школа помогла мне понять, как должны быть построены взаимоотношения студентов с администрацией. Завуч школы Марина Вадимовна Белицкая до сих пор помнит всех из моего класса и из следующего класса, помнит, кто кому брат и сестра.

2004 год. Последний звонок в школе «Менахем». Даниил читает стихи. Это было еще до переезда в новое просторное здание; школа тогда располагалась в старом здании на ул. Харченко

Когда я работал замдекана в Институте бизнеса и делового администрирования (ИБДА) РАНХиГС Москве, старался следовать ее примеру. Личный подход – залог здоровых отношений администрации с обучающимися. Во многих вузах эти отношения даже хуже, чем «клиент – производитель».

– Вы пересекаетесь по работе с другими выпускниками школы?

– Точки пересечения бывают и профессиональными, и личными. Все-таки еврейское сообщество – это полноценное сообщество, где все друг друга знают и при необходимости рекомендуют. Когда взрослеешь, понимаешь: то, кто ты есть, очень тесно связано с сообществом, которое ты представляешь. В последнее время для нас с супругой это приобретает все большее значение: мы начали носить магендавиды, стали больше внимания обращать на еврейские праздники; если мы поедем в другую страну, то обязательно зайдем посмотрим на местную синагогу; жена уже год учит иврит.

– Не так давно вас приглашали провести в «Менахеме» мастер-класс для нынешних учеников. О чем вы с ними говорили?

– Я думал, что бы мне на их месте пригодилось, и сделал экскурс в профориентацию. Это одно из тех направлений, в котором я сейчас развиваюсь. Изначально это был жест доброй воли для вуза, в котором я работаю – ИБДА – чтобы помочь студентам понять, куда они попали, и что их ждет в следующие четыре года, если они обучаются по специальности «международные отношения». Сейчас этот экскурс преобразовался в полноценную бизнес-игру, и мне заказывают все новые игры, в том числе на коммерческой основе. Мне нравится этим заниматься, и я рад, что смог и школьникам немножко объяснить, что значит думать о карьере и ее планировать.

– Сейчас много говорят о том, что человек в 16-17 лет не должен, да и не может выбрать себе профессию на всю оставшуюся жизнь. Вам не кажется, что отношение к этому выбору стало мягче?

– Хорошо, если это так. Четырнадцать лет назад, когда я оканчивал школу, все руководствовались справочниками по вузам. Иногда родители по инерции звали ребенка в тот вуз, в котором учились сами. У меня ни папа, ни мама в вузе не учились и потому никаких ориентиров в этом плане дать не могли: кем хочешь, тем и становись. А мне 15 лет, что я знаю о том, кем хочу работать? Я строил логику так: нужна какая-то мужская профессия – либо экономист, либо юрист, либо программист. В одном вузе потеряли мои документы, в другом мне не понравилось здание. В итоге мне повезло – я поступил в Смольный институт свободных искусств и наук, где можно было попробовать и экономику, и юриспруденцию, и информатику, все, что угодно, а на втором году решить, чем будешь заниматься дальше. Больше всего мне понравились экономика и фотография.

Это дало мне буфер, которого у большинства абитуриентов нет, особенно если они идут в узкоспециализированный вуз. Многие впадают в депрессию, им не нравится, что они делают, они не понимают, кем будут работать, зачем тратят четыре года, если работать можно уже сейчас. Хорошо если с этой путаницей удается разобраться в начале, но очень часто только в конце обучения удается понять, на что ты подписывался, когда поступал, и уже слишком поздно вникать в предметы, которые тебе были нужны. Оканчивая вуз, ты оказываешься практически в той же ситуации, что и до вуза – не знаешь, куда идти.

– Как избежать такой путаницы?

– Школьникам я советовал: «Постарайтесь понять, кем точно не хотите быть. Это поможет вам понять ваши особенности. Спрашивайте других людей, что, по их мнению, получается у вас лучше, чем у других. Если знаете человека со специальностью, которая нравится вам, спрашивайте его, что именно он делает, какие у его работы плюсы и минусы. Если это друг родителей, сходите к нему на работу. И никогда не идите вслепую за престижными и романтизированными профессиями. Нужно очень хорошо знать себя, знать, на что вы подписываетесь, и понимать, куда движется рынок – исчезнет приглянувшаяся вам профессия через десять лет или нет, большая в этой профессии будет конкуренция или нет».

Потом дети поделились со мной, кем хотят стать. Были среди них актеры, юристы и даже один президент. Почти все называли что-то свое. Хуже, когда всем классом хотят стать эсэмэмщиками и юристами.

Профориентация – очень сложная тема. Мы как раз сейчас разработали с женой (она преподаватель в той же области, что и я) курс «Введение в специальность» – как узнать себя, какие у вас есть навыки и как их развивать, как писать резюме, что означает специальность, которую вы выбрали, какие она дает варианты, как анализировать вакансии и как построить себе такой путь, чтобы быть максимально счастливым. Разработали даже свой индекс счастья.

– И как же этот индекс вычислить?

– Надо исходить из того, насколько то направление, в котором развивается студент, соответствует его типу личности, его склонностям. Удалось ли ему получить ту должность, которую он хотел? И отдельно – личная жизнь. Со студентами мы играли в разработанную мною игру-симулятор «Настольная карта». В игре мы использовали аватары, наклейки-бейджи, мини-кейсы. Студенты в командах зарабатывали очки за выполнение разных заданий и вкладывали их в развитие навыков и карьерного пути своих аватаров. Часто игра заканчивалась тем, что к 30-35 годам у их аватаров не было семьи, хобби, они не занимались здоровьем. А кто-то вкладывался только в личную жизнь и понял, что у него не было развития в других областях. Такая игра заставляет иначе посмотреть на свое время и на свою жизнь. К нам стали обращаться из разных университетов. Если школа позовет, я готов провести игру и для школьников.

– Интересен ваш собственный профессиональный выбор: фотограф, экономист, и вдруг – эксперт в области маркетинга.

– Свой пример я привожу на игре, чтобы показать, что карьерные пути нелинейны. Для меня экономика и фотография сошлись в менеджмент-маркетинг, где я могу и проявить свои экономические навыки, и проявить творчество. Знания в области веб-дизайна и графического дизайна мне, например, пригодятся, чтобы оценить, хорошая реклама или плохая.

Я поступил в аспирантуру, параллельно работал директором по развитию в издательстве. Из Высшей школы менеджмента СПбГУ мне начали подбрасывать консалтинговые проекты, и я понял, что мне интереснее решать разные проблемы для разных компаний, чем постоянно работать в одной. Я плотнее занялся аспирантурой, продолжил заниматься консалтингом и стал преподавать. По окончанию аспирантуры меня позвали в Москву, управлять факультетом международных отношений в ИБДА. Два года я жил в Москве, а потом вернулся в Петербург – в том числе потому, что хотел больше заниматься исследованиями и меньше – административной работой. Но в ИБДА я остался старшим преподавателем, веду три курса, постоянно создаю для студентов новые бизнес-игры.

Вот уже четыре года я курирую консалтинговые направления здесь, в Высшей школе менеджмента СПбГУ, работаю с разными компаниями и решаю их задачи. Продолжаю заниматься маркетингом. Получил степень кандидата экономических наук, развиваюсь в области образования и управления образованием.

Мне нужно параллельно заниматься разными вещами, тогда мне не будет скучно. Когда я понял, что могу даже любовь к играм реализовать в своей работе, я окончательно понял, что все правильно, все так и должно быть.

– Когда вы разрабатываете учебные и бизнес-игры, вы больше опираетесь на игры стратегические, настольные или компьютерные?

– Скорее компьютерные, игры на телефоне. У меня есть курс по игрофикации, в рамках которого я учу студентов использовать игровые техники для управления людьми – сотрудниками, подрядчиками, поставщиками, учу игрофицировать взаимоотношения, используя конкурсы, системы вознаграждения. Это один из первых таких курсов в России, и недавно его добавили в основную программу обучения студентов в Высшей школе менеджмента.

Это интересно не только мне в силу моего раннего игроманства, это особенность поколения: чтобы нас заинтересовать, с нами надо поиграть. Взять хотя бы программы лояльности, когда в магазинах нас призывают собирать наклейки. Что такое у нас в голове случается, что благодаря наклейкам мы хотим приходить в магазин чаще? Это очень интересно одновременно практиковать и исследовать. Я сам собирал доминошки со «Смешариками». Почему? Я же взрослый человек! Современному потребителю зачастую скучно просто покупать, скучно просто потреблять, хочется какой-то истории, интерактива или вызова.

– Недавно вы получили премию международной ассоциации CEEMAN за социально ориентированный проект. Расскажите о нем подробнее.

– Одна из первых задач, стоявших передо мной, когда уехал работать в Москву в качестве замдекана, – приспособить огромный студенческий кампус на тысячу человек для нужд людей с ограниченной мобильностью, потому что к нам поступила студентка, передвигавшаяся на коляске. Я заказывал пандусы, разрабатывал систему логистики. Девушка оказалась просто потрясающей: чемпионка мира по спорту, модель. Сейчас она работает в крупной косметической компании. Мы совместно создали студенческую организацию «МОСТ» («Мобильные студенты») и устраивали мероприятия, чтобы привлекать маломобильных людей к получению очного образования в интегрированной среде и помочь им найти общий язык с другими студентами. Мы организовывали спортивные, образовательные и развлекательные события, в продвижении которых не делали акцент на том, что, например, сейчас будет лекция человека в инвалидной коляске. Мы говорили: «Сейчас приедет мисс мира-2013». То, что мисс мира в коляске, люди видели, когда уже приходили на встречу. Мы устраивали даже матчи. Приехала команда – чемпионы мира по регби на колясках. Они привезли с собой дополнительные коляски – спортивные, классные. Обычные студенты сели в них, и началась игра. Это было совершенно потрясающе – коляски сталкивались, искрили. Были и игры в мафию, лекции – чтобы все друг к другу привыкли. И мы действительно увеличили количество людей, которые узнали, что московском кампусе РАНХиГС можно учиться полноценно, несмотря на ограниченную мобильность; о нас много писала пресса. С этим проектом мы получили премию Агентства стратегических инициатив «Лучший социальный проект», ездили на полуфинал конкурса The Resolution Project: Social Venture Challenge в Гарвард.

Суть концепции, которой я придерживаюсь в проектах, такова: необязательно громко кричать о социальной ответственности, чтобы донести эти ценности до целевой аудитории. Я просто незаметно для всех внедрял социальные темы в свои курсы и в Москве, и в Петербурге. Например, мы делаем анализ умных технологий, и студенты начинают рассматривать их экологичность, задумываются, что изменится в обществе благодаря «зеленым» технологиям. В какой-то момент РАНХиГС номинировал меня на премию «лучший преподаватель в области ответственного менеджмента». Ездил в Прагу в сентябре, мне там вручили приз – огромную шайбу. И теперь я чемпион в области преподавания ответственного менеджмента.

– Какие ощущения?

– Это очень приятно. Я никогда не думал, что занимаюсь социальной ответственностью – просто делал то, что, на мой взгляд, было хорошо для моих студентов и могло сделать более полезным мой курс.

Я считаю, что нужно уметь привязывать социально ответственную идею к выгодам для компании. Например, задача моего курса по анализу рынков – научить, как привлечь потребителя, показать ему выгоду от того, что он потребляет экологически более дружественные продукты, объяснить эту выгоду работодателю, чтобы придерживаться «зеленых» идей не только дома, но и на работе.

Нина Фрейман