Петербуржцы поделились воспоминаниями о Невеле, от которых захватывает дух

Летом 2015 года мы опубликовали обращение директора Невельского музея – Людмилы Мироновны Максимовской. Она попросила всех, чьи родственники жили и погибли в Невеле, поделиться своими воспоминаниями, чтобы дополнить ими второе издание своей книги «Земля молчит. Памяти Невельского гетто».

И наши читатели откликнулись! Свидетельства пришли из Москвы, Канады, Израиля и, конечно, Петербурга.

Рассказы посвящены, в основном, довоенным годам: после Великой Отечественной в Невеле практически не осталось евреев. А о том, что было во время войны, рассказать уже некому...

Страшные сказки и жуткие поэмы

Очень интересно читать о быте еврейского местечка в период между двух Мировых войн. Вот, как вспоминает об этом Матвей Исаевич (Мордух Залманович) Каган:

«Школа находится в синагоге за домом моих родителей. Занятия идут с 8-9 часов утра до 7-8 вечера. Большую часть времени младшие дети играют, никто из взрослых играми не руководит. Лучшее время для нас, школьников, – сумерки, время между предвечерней и послезакатной молитвой, когда дети, собравшись в одном из углов синагоги, рассказывали друг другу не то страшные сказки, не то какие-то жуткие поэмы... Сочиняли все. Не помню ни одного, кто не умел бы рассказывать...».

Ледяная миква, построенная своими руками

Нисон Йосфин вспоминает о своем отце, состоятельном горожанине, который много внимания уделял соблюдению традиции:

«...Отец своими руками выстроил каменную микву с проточной водой. Конечно, пользовался ею не только он, а все евреи города. Поскольку вода была в микве холодная, в доме постоянно кипел огромный самовар, и каждый после миквы мог напиться горячего чаю с сахаром».

Большевики арестовали Илью Шмерковича Йосфина. Нисона тоже взяли. Как-то отец с сыном столкнулись случайно в коридоре следственного изолятора. Знаете, что сказал отец сыну, которого не видел до этого несколько месяцев? Он напомнил: «Ниске, завтра канун Йом Кипура!».

Неласковая бабушка

У Беллы Аншелевны Ханиной самые яркие воспоминания оставила бабушка:

«Всем домом ведала бабушка. Неласковая, быстрая, все успевающая... К ее мнению прислушивались. Что Хана-Рива скажет, то и верно... бедный мой безобидный дед погиб в общей яме, а бабушка успела сбежать, какое-то время ей удавалось скрываться – недолго. Когда ее поймали, смерть ее была так страшна, что после войны никто не хотел рассказать, как она погибла».

Семья Ханиных. 1939 г. Хана-Рива – вторая слева в первом ряду. Справа в первом ряду – Хаим Лейбович, он тоже погиб на Голубой даче

Встал на колени перед родителями…

Нету того Невеля, в котором молились, готовились к Песаху, бедствовали, растили детей, почитали стариков. У тех, кто спасся, остались только теплые воспоминания и страхи, от которых так не удалось избавиться.

Вспоминает Нина Цивина:

«Мой дед... встал на колени перед родителями, умоляя их эвакуироваться. Моя мама Лея Аншелевна Ханина была свидетелем этой сцены. Бабушка сказала, что немцы – культурная нация, интеллигентная... и наотрез отказалась уезжать и бросать дом. Аншель вывез свою жену и двух дочек. Мои прабабушка и прадедушка покоятся на Голубой даче. Их внучка, моя мама, всю жизнь во сне пыталась спрятать дедушку и бабушку. Каждую ночь она кричала... Ей снился отец, стоящий на коленях перед родителями».

Новые воспоминания и документы, которые неустанно собирает Людмила Мироновна, дополнили не только книгу, но и списки расстрелянных.

Мне почему-то хочется, чтобы в ответ на этот материал пришли только рассказы о том, как пекли халы, праздновали хорошие дни и собирали яблоки теплой осенью…

Публикуем присланные читателями нашего сайта фотографии евреев Невеля, погибших во время расстрела на Голубой даче.

Лейба и Ревекка Гуревичи

Мэра Черномордик

Борух Черномордик

Шапиро

Среди девушек – Роза Ханина, погибшая на Голубой даче. Фото 1929 г.

Мария Конюкова

Также воспоминания о евреях, погибших в Невельском гетто, читайте тут