Все проекты
Общину поддержали 30162 раз

Сестра Белла, сестра Лиза...

Перед вами трогательный рассказ Манахима Хананаева. После войны он рос без матери и отца; единокровная сестра определила его с братом в детдом. Вся его жизнь - попытка разобраться в семейной истории.

Перед вами трогательный рассказ Манахима Хананаева. После войны он рос без матери и отца; единокровная сестра Белла определила его с братом в детдом. Вся дальнейшая жизнь Манахима - попытка прояснить обстоятельства семейной истории. Манахим стал серьезным специалистом в архивном поиске, в истории горских евреев, и буквально по крупицам восстановил биографию отца и других членов семьи. Все, что вы прочитаете далее, - результат этих изысканий и разговоров со старшей сестрой, которую он заново обрел уже в немолодом возрасте. К сожалению, Белла Баазовна Хананаева, жительница блокадного Ленинграда, скончалась 10 декабря 2020 года.

До моего рождения. Как моя семья оказалась в Ленинграде

Состав семьи: отец Бааз, его первая жена Шушана, дочери Бетушва и Белла, сыновья Рафаил и Манахим. (Прим. ред. для удобства читателей)

В 30-е годы прошлого столетия мой отец Бааз со своей первой семьей приехал в Ленинград, работал в разных организациях: мелькомбинат им. Ленина, магазин № 120 Октябрьского райторга, ресторан Варшавского вокзалы, откуда ушел на фронт. Устройство в Ленинграде происходило непросто. Вначале всей семьей поселились в Лештуковом переулке (ныне пер. Д. Джабаева) дома № 5.

В этом доме 1935-1936 гг. проживала семья Хананаевых
В этом доме 1935-1936 гг. проживала семья Хананаевых

Затем отец меняет место работы. Устраивается поваром в ресторан Варшавского вокзала. Впоследствии это предопределило его фронтовую судьбу. Семья переезжает жить на ул. Рубинштейна дом № 38.

Дом Рубинштейна, 38. В этом доме с декабря 1936 г. по 13 июля 1941 г. Белла продолжает проживать со всей своей семьей. На фото автор
Дом Рубинштейна, 38. В этом доме с декабря 1936 г. по 13 июля 1941 г. Белла продолжает проживать со всей своей семьей. На фото автор

Архивный документ указывающий на регистрацию всех членов семьи Хананаевых
Архивный документ указывающий на регистрацию всех членов семьи Хананаевых

Архивный документ указывающий на регистрацию всех членов семьи Хананаевых
Архивный документ указывающий на регистрацию всех членов семьи Хананаевых

Две дочери, Бетушва и Белла, и два сына, Рафаил и Манахим, учатся в школах. Старшая Бетушва, как показывает архивный документ, - в школе № 10 Куйбышевского района, которая находится на Набережной р. Фонтанка, 36. Да, в этом знаменитом историческом здании в годы войны находилась школа.

Война. Что стало с Шушаной, Рафаилом и Манахимом

Началась война. Через три недели отец ушел на фронт. Он надеялся на лучшее. Рядом с детьми жена Шушана - забота о детях обеспечена.

Из архивных документов видно, что Шушана работает в артели для инвалидов «Восстановление», находившейся в районе Средней Рогатки. Неизвестно, чем занимается в это время старшая дочь Бетушва, которой на момент начала войны исполнился 21 год. В 1939 году она вышла замуж за Саедиева Джана Юшмалиевича, который, как и отец, был мобилизован на фронт.

К марту 1942 г. наступают самые трагические минуты для Хананаевых. В марте в разницу в один день, 19 и 20 числа, умирают Шушана и четырнадцатилетний сын Рафаил.

Судьба другого сына Манахима до сих пор остается неизвестной. Можно смело полагать, что он тоже погиб в блокаду, ему было всего 16 лет. Его имя перешло ко мне. Так, по традиции, делают горские евреи. В апреле отец попадает в госпиталь с заболеванием - цинга второй степени.

Белла и Бетушва спасаются

В октябре 1942 года Белле вместе со старшей сестрой удается эвакуироваться. После схода льдов на Ладожском озере, с 27 мая 1942 года начался третий этап эвакуации. Масштабная эвакуация, при которой было вывезено более 448 тысяч, а в месяц эвакуации Беллы в октябре было эвакуировано 15586 человек.

Эвакуация из блокадного Ленинграда была строго регламентирована. В первую очередь эвакуации подлежали предприятия с их сотрудниками, дети организованными группами: ясли, детские сады, учащиеся до 16 лет. Все эвакуированные при себе должны были иметь документы.

Для эвакуации необходимо было прибыть на Финляндский вокзал, дождаться своей очереди на поезд, дальше от ст. Каботалино или Большая Грива попасть на пароход, пройти 30 км по Ладоге. Доставляли эвакуированных либо в Кобону, либо Лаврово или Войбокало.

Мы не знаем, как пролегал путь наших героинь, но точно можем сказать, что он был неведомый, полон риска и страха. Иногда «Дорогу жизни» называли прямо противоположно – «Дорогой смерти...».

Возможно, на таком пароходе эвакуировались Белла и Бетушва. Фото из открытых источников
Возможно, на таком пароходе эвакуировались Белла и Бетушва. Фото из открытых источников

А затем, уже по «большой» земле, путь пролегал на Восток.

Как еврейку Беллу превратили в грузинку Марию

В представленных Департаментом образования Вологодской области документов указано: «Хананаева Мария Базовна, 1930 года рождения, место рождения Дагестанская АССР, национальность – грузинка, когда и откуда прибыла – ОБЛОНО, 27/Х-42 г. класс 4, родственники – сестра»».

Из другого уточняющего документа мы видим, что она была эвакуирована в Ершовской детский дом Биряковского района, который находился в д. Яковка. (1 августа 1956 г. детский дом ликвидирован – прим. авт.).

Кратко прокомментируем содержание представленных документов.

Имя Мария. Многие наши соотечественники часто русифицировали свои имена, а порой и отчества. Обычно меняли на созвучные имена; например, автор данного очерка, более 40 лет носил имя Михаил, отчество Борисович. Невозможно себе представить что-то схожее между именами Белла и Мария.

Национальность – грузинка. Думаю, что здесь людям, сведущим в «еврейском вопросе» все ясно. Непонятно для какой цели изменен год рождения с 1927 на 1930. Может быть, старшие родственники опасались, что девочек не включат в список эвакуированных, хотя максимальный возраст для эвакуации был 16 лет. Но так или иначе Белле и Бетушве удалось вырваться из блокадного Ленинграда.

К октябрю 1942 года эвакуация была завершена. Можно сказать, что наши героини взошли на последний уходящий пароход.

Книга учета движения детей Ершовского д/д Биряковского района Вологодской области 1942-1943 гг.
Книга учета движения детей Ершовского д/д Биряковского района Вологодской области 1942-1943 гг.

Возвращение в Дербент. Встреча с отцом

Пробыв в детском доме до 18 марта 1943, по рассказам самой Беллы, они вместе со старшей сестрой уехали вначале в Сибирь, а затем оказались в одной из республик Средней Азии (какой, Белла не уточнила). После окончания войны они возвращаются на родину в Дербент. В это же время там уже был отец - лежал в госпитале № 1628, который размещался в здании заводоуправления №3. Там он проходил восстановление после полученного ранения в битве за Нарву и года лечения в семи госпиталях.

Так закончилась Ленинградская эпопея для семьи Хананаевых длиною в десять лет, из них блокадный период составил больше года, что впоследствии давало право на знак «Жителю блокадного Ленинграда», с правом на получение льгот независимо от места проживания. Была ли главная героиня очерка награждена этим знаком, нам неизвестно. Я делал все возможное для присвоения Белле этого почетного звания, но, к сожалению, ее сын и дочь так и не отозвались на телефонные звонки. Может быть, эти строки прочтут прямые потомки последнего представителя рода Хананаевых-жителя блокадного Ленинграда и расскажут нам то, что им известно о трагедии, постигшей их близких. К сожалению, знак «Жителю блокадного Ленинграда» посмертно не вручается.

Дальнейшая судьба Бетушвы неизвестна. Никаких документов мне найти не удалось. По рассказам сестры Лизы (о ней позже), в 1950-е годы она наезжала в Дербент по каким-то делам, потом так же внезапно исчезала, и никто о ней ничего толком не знал.

Вторая женитьба моего отца

Дети Авишаг: Лиза - от первого брака, Исай и Манахим (автор статьи) - от второго брака с Баазом. (Прим. ред. для удобства читателей).

Началась послевоенная жизнь. Отец демобилизуется инвалидом второй группы. В 1945 году он женится на нашей маме Авишаг, появляемся на свет мы - погодки: Исай в 1946, а автор этих строк - в 1947.

Белла заканчивает семилетку и поступает в Дербентское педагогическое училище. После его окончания поступает учиться в Дагестанский государственный педагогический институт на отделение русского языка и литературы.

После окончания института и до выхода на пенсию Белла работала в школах Махачкалы.

Мы с Исаем попадаем в детский дом. Сестра Лиза

В 1949 году отца не стало. В 1951 году наша мама тяжело заболела туберкулезом и не могла воспитывать малышей (в 1955 году мама умерла). И сестра Белла определила нас в детский дом. Мне было 4 года, Исаю - 5. Никакой связи с семьей не было, мы прожили в детдоме до 1959 года.

О тех странных и тяжелых событиях в жизни Манахима подробнее читайте тут.
О том, как Манахиму удалось найти фотокарточку матери - здесь.

Мама Авишаг
Мама Авишаг

В 1959 году нас разыскала Лиза, дочь нашей мамы Авишаг от первого брака. Лизе тогда было 20 лет. Она забрала нас из детского дома и перевезла жить к себе в Дербент.

В Дербенте. Слева автор, в середине сестра Лиза, справа Исай. 1960 г.

Сестра Белла и ее муж

Летом 1960 года в Дербент приехала сестра Белла. Мы были на каникулах. Белла пришла не одна, а с мужем Александром Азаевым. Он был художником, закончил художественно-педагогический институт им. Сурикова в Москве. Последние 14 лет перед выходом на пенсию был директором худфонда Дагестанской АССР, что для еврея было невероятным делом. Чем занимались сотрудники худфонда? Оформлением улиц городов и населенных пунктов республики. Украшали город на праздники: 1 Мая, 9 Мая, 7 ноября. Готовили плакаты, растяжки: «Слава КПСС» и т.д. Накануне юбилейных дат Победы (1965, 1975, 1985 гг.) партийные заказы были направлены на увековечивание памяти советских солдат. Здесь уж у Александра был простор. Он ведь по специальности был скульптором. По рассказам Александра чувствовалось, что занимался он этим непосредственно сам и с душой. Создавали скульптуры, например: «Воин-освободитель: Памятник советскому солдату со спасенной девочкой на руках». Устанавливали их в центре сел перед зданиями сельских исполкомов. Каждый председатель райисполкома считал за честь, чтобы у него стоял такой памятник. В такие периоды, как рассказывал Александр, «жили, как коты в масле». Деньги платили хорошие. В материалах нужды не было.

Белла гордилась своим мужем, его образованием, должностью, которую он занимал.

Она вообще гордилась, что у них почти у всех высшее образование. Взять хотя бы братьев нашего отца Бааза. Один из них, Иосиф, был инженером-механиком. В годы войны работал главным инженером мелькомбината им. Ленина в Ленинграде, но судьба его сложилась трагически, в августе 1942 года он был осужден военным трибуналом в Ленинграде. Дальнейшая его судьба неизвестна. Другой, Пинхас, был врачом. Также жил и работал в Ленинграде, после войны переехал в Москву. О нем вообще ничего не удается узнать, так как, по рассказам Беллы, в какой-то момент он полностью изменил свои паспортные данные: фамилию, имя и отчество, опасаясь преследований из-за «дела врачей».

Как следует из справки, которую я получил в архиве Военно-медицинских документов, он взял фамилию Исаев. Видимо, в честь своего отца Исака (Исога).

Первая встреча с сестрой Беллой

Однажды в дом Завалуновых, где в замужестве проживала Лиза, вошли мужчина и женщина. Молодые и красивые. Они завели разговор на горско-еврейском языке, который мы с Исаем не могли понять. Мы, конечно, догадывались, что речь идет о нас, но что именно говорилось, мы не знали. Постепенно разговор приобретал напряженный характер, участники стали, как это часто бывает на Кавказе, жестикулировать и повышать голос. Ну, думаю надо убежать - хотя бы в соседний двор, где за нашей мамой Авишаг до сих пор числилась жактовская комнатка, куда мы часто уходили общаться с дворовыми ребятами. (Это отдельная история. У мамы не было своего жилья. Отец умер, а она целых три года лежала в туберкулезной больнице, и выписываться ей было некуда. Но участковый милиционер позаботился о ней, выхлопотал ей комнатку. Там она и умерла. Сестра надеялась, что мы с Исаем выучимся и будем тут жить. Но мы не приехали).

Двор был большой, его в городе почему-то называли «итальянским». Хотя никаких там итальянцев никогда и в помине не было. Жил там простой дербентский люд: евреи, русские, азербайджане, армяне и Б-г знает еще кто.

Вдруг Лиза переходит на русский язык и говорит нам с Исаем: «Это ваша сестра по отцу, она хочет, чтобы вы поехали к ним в Махачкалу в гости». Мы не знали, что и сказать. Тут вмешиваются в разговор остальные члены семьи Завалуновых: Зоя (свекровь Лизы), Петя - муж Лизы. Говорят: «Пусть поедут, все-таки родственница». И мы поехали. Нас переодели в новую одежду: белые рубашки и серые брюки, носки, сандалии, которую привезли с собой Белла и Александр. Как ни странно, одежда и обувь по размерам нам подошла. Как будто они знали нас. Но ведь Белла нас видела в последний раз тогда, когда мне было четыре года, а Исаю пять.

Я сбегаю домой

С новыми родственниками мы обращались исключительно на вы, не называя по имени. По приезде в Махачкалу мы направились к Белле и Александру домой. Они жили неподалеку от железнодорожного вокзала, дом был частный с небольшим двориком, а через несколько узких улочек простиралось Каспийское море. Это уже было третье место, где я видел море: в первый раз в Каспийске, куда меня привезли из Буйнакского детского дома, затем в Дербенте, и вот уже в Махачкале. Войдя во двор, мы увидели детскую коляску, в коляске спал ребенок, ему было меньше годика. Это был Тимур, первый ребенок Беллы и Александра. Через какое-то время мне стало не по себе, и я стал просить своих новых родственников отправить меня домой. Так я уже привык называть дом, где жила сестра Лиза. Белла и Александр пытались успокоить меня и выяснить, что случилось. А я без всяких объяснений просил отправить меня в Дербент. Александр отвел меня на вокзал, купил билет на поезд, и я, не пробыв у них и двух часов, уехал обратно. Исай остался. Когда поезд подъезжал к перрону, не дожидаясь полной остановки, я выскочил из вагона против хода движения и тут же распластался по перрону лицом вниз, руками вперед. Моя белая рубашка, подаренная новыми родственниками, стала серой от перронной пыли. В таком виде я заявился домой. Когда вошел во двор, все наши сидели на тахте и пили чай. На меня посмотрели как на пришельца с другой планеты. Первая опомнилась Лиза и сказала: «Я знала, что Манахим сегодня вернется».

Вот такой была наша первая встреча с сестрой Беллой.

Род Хананаевых и род Инатаевых

Впоследствии, взрослея, я понял, что между родственниками по отцовской и материнской линии лежит огромная пропасть, которую ни та, ни другая сторона не хотят преодолеть.
Как я выяснил, собирая и изучая материалы о своих родственниках, наш отец происходил из богатого рода Хананаевых, а мама - из малоизвестного и бедного рода Инатаевых. Советская власть, казалось бы, всех уравняла. Однако, как известно, свое положение в обществе многие старались как-то сохранить. Позднее я узнал, что Исай часто ездил к нашим махачкалинским родственникам. Там ему, видимо, нравилось. А когда Белла с Александром обжились на новом месте, Белла делала попытки вызволить Исая из России, это уже было в 2000-е. Но из этого ничего не вышло.


Манахим Хананаев у могил матери и отца

Судьба Исая

Сделаю небольшое отступление. Судьба Исая сложилась тяжело. Образования, помимо десятилетки, у него не было. Дербентские родственники по блату устроили его в милицию.


Исай в армии. 1968-1970 гг.


Хананаев Исак Баазович, рядовой МВД Кабардино-Балкарии. Г. Нальчик. 1971-1972 гг.

Еврей-милиционер! С работой не получилось, был уволен «по несоответствию». Никому слова не сказав, уехал в Москву.


Исай в Москве. 1973 г.

Там я спустя годы и отыскал его в один из приездов (я бывал в Москве по работе), заплатив 30 копеек в будочке справочного бюро. Мы поддерживали контакт долго, до 2006 года, хоть с остальной родней он уже порвал все связи. В 1993 году Исай продал квартиру и уехал в Израиль, но через шесть месяцев вернулся несолоно хлебавши. Лишившись жилья, жил в офисах, где устроился работать у своего друга, владевшего небольшой строительной фирмой. Своей семьи у него не было ... В 2019 году он трагически ушел из жизни, этому посвящен мой очерк «Жизнь прожить - не поле перейти».

Вторая встреча с Беллой

Моя вторая встреча с Беллой произошла в 90-е годы, когда горские евреи стали уезжать - кто в Израиль, кто в Германию, а кто и в Америку.

В мой очередной приезд Исай рассказал, что Белла с мужем Александром находятся в Москве и ждут вызова от старшего сына в США на ПМЖ. Они уезжали по программе «воссоединения семьи». Мы встретились с Александром в метро и поехали в Клин, на квартиру их тещи, где они дожидались вызова. Прожив два дня у своих новых-старых родственников, Белла многое рассказала о нашем с Исаем раннем детстве. Как отец пришел с фронта больным, женился на нашей маме. Как они не одобряли этот брак. А потом, когда ушел отец из жизни, а мама наша заболела, да так, что нас нельзя было держать с ней рядом, Белла взяла на себя оформление нас в детские дома. Ей в это время было 24 года, она была студенткой педагогического вуза и вполне имела представление, как это делать. Так мы с Исаем оказались в детских домах. Лиза тоже была в детском доме, но через два года она вернулась домой. После смерти мамы, повзрослев, 20-летняя Лиза начала нас искать. Мы находились в разных местах: Исай в Буйнакске, а я в Каспийске в ПТУ №1 с двенадцатилетним сроком обучения.

Почему не сделала этого Белла, трудно сказать, а ведь она была и ближе к нам, и намного грамотнее. Во время своих московских посиделок я не стал ее об этом спрашивать. Когда она что-то рассказывала о нашей жизни, то всегда плакала. То же было и с Лилей – моей дочерью: в 2012 году она со всей семьей посетила Америку и побывала в гостях у Беллы. Рассказывая о нас, Белла плакала, плакала и Лиля.

Подружившиеся за океаном

Лиза тоже переехала в США к своей младшей дочери. Проживая все в том же Бруклине, месте компактного проживания горских евреев, Лиза с дочерью и Белла с детьми, соединенные родственными узами своих сводных младших братьев, потихоньку начали общаться. Там, уже за океаном, начали находить общий язык, который не могли найти у себя на родине, живя совсем рядом, связанные одним языком, одной культурой, одним морем.

Посмотрит иной читатель на памятное фото и скажет: какие они все счастливые, как рада Белла, обнимая своих кровинок, неожиданно свалившихся из-за океана. Вот как бывает.

Александр, Белла и дочь автора Лиля (справа) со своими детьми
Александр, Белла и дочь автора Лиля (справа) со своими детьми

Отмечу, что волею судеб моя дочь Лиля перебралась в Петербург - город, где более 75 лет назад проживала дружная семья Хананаевых, разлученная блокадой.

Послесловие

Два года назад ушел из жизни любимый брат Беллы Исай. Ушел неожиданно, ни с кем не попрощавшись. Я попросил наших «американских» родственников не говорить Белле о смерти Исая, дабы не волновать ее и не спровоцировать ее ранний уход. Может быть, благодаря этому она смогла еще какое-то время побыть с нами. Ей было 92 года.

Как говорят горские евреи, Менухато бэ ган эдэн! Да пребудет душа ее в раю!

Манахим Хананаев

Манахим Хананаев - лауреат премии «Патриот России» 2020. Он награжден за публикации, посвященные истории горских евреев в годы войны.
Манахим Хананаев - лауреат премии «Патриот России» 2020. Он награжден за публикации, посвященные истории горских евреев в годы войны.


Вконтакте

КОНТАКТЫ РЕДАКЦИИ

190121, Россия, Санкт-Петербург,
Лермонтовский проспект, 2

+7 (812) 713-8186

[email protected]

Рейтинг@Mail.ru
Яндекс.Метрика
Вход
Уже поддержали общину