Белла Слуцкин о свободе и ограниченности нашего выбора

«Смотри, я предлагаю вам ныне благословение и проклятие: благословение, если послушаете заповедей Г-спода, Б-га вашего, которые Я заповедаю вам сегодня, а проклятие, если не послушаете заповедей Г-спода, Б-га вашего и совратитесь с пути, который Я заповедаю вам сегодня, чтобы следовать божествам иным, которых вы не знаете».

Все, казалось бы, проще некуда. Хочешь ништяков – соблюдай. А хочешь бяку – не соблюдай. Но это не соответствует реальности, а также важнейшему принципу иудаизма – свободе выбора. Какой же это свободный выбор, если мне сразу обещают проклятие? Так дрессируют собачек. Сел – получил вкусную косточку, не сел – не получил.

И вообще, все начало нашей главы вызывает вопросы.

Слушать или смотреть?

Во-первых, почему «смотри»? На что смотреть?

Мы привыкли: чтобы постичь нечто метафизическое, глаза надо закрыть и слушать. «Слушай, Израиль», или из прошлой главы: «И если будете слушать...» А вот смотреть совсем не обязательно. Мир лжи. Зачем на него смотреть-то.

Тем не менее, сказано «смотри»!

Вспомним, что мы находимся в книге Дварим. Моше рассказывает нам о том, что случится, когда мы войдем в землю Израиля. «Землю, пожирающую на ней сидящих», как увидели ее разведчики – или «землю, текущую молоком и медом», какой обещал нам ее Творец. Каждый тут видит то, что постиг в сердце и разумом. Либо благословение на горе Гризим – либо проклятие на горе Эйваль. Прямо тут, в пространстве и времени, через которые неугомонный старик Кант велел своему трансцендентальному субъекту смотреть на наш мир явлений. Тут материализуется, то что в пустыне было обещанием. «Нес гадоль ая по – чудо великое было здесь». Единственный клочок земли, сохранивший особенности Ган Эдена даже после потопа. Знание – даат становится реальностью.

Грамматический казус

Отсюда и грамматическая неувязка. «Смотри» сказано в единственном числе, «предлагаю вам» – во множественном. Это несоответствие, естественно, не осталось незамеченным мудрецами и комментаторами.

Виленский гаон объясняет это сурово: «Не поддавайся общественному давлению. Даже если все выбирают не то, будь индивидуален в выборе. Ты смотри. Ищи свой путь».

Ор Ахаим предлагает иное объяснение. Моше им говорит: «Смотри, я прошел все возможные уровни. И принцем египетским был, и изгнанником в чужой земле. И выбор таков: благословение или проклятие».

«Б-га бойся и заповеди Его соблюдай»

Как будто повеяло Экклезиастом. Только изучив этот мир максимально, мы приходим к очевидному выбору. А кажущаяся банальность взлетает на выси познания: «Б-га бойся, и заповеди Его соблюдай». А пока мы не там, выбор не столь очевиден. От «все так неоднозначно», до «да ерунда эта ваша Тора». Чем меньше человек знает, тем смелее он в выводах.

И концовка абзаца тоже озадачивает: если вы не будете соблюдать заповеди, то станете поклоняться другим богам, да еще и тем, которых вы не знаете.

Вот те раз. А если я атеист или, как сегодня любят говорить (впрочем, не понимая смысла), «агностик»? Никому не поклоняюсь. Починяю примус. Желаю быть свободным от любой догмы.

Похоже, что такой уровень индивидуализма не предусмотрен творением. Да и Платон это подтверждает своим «человеком пещеры». Любое мировоззрение – это систематизированные ценности. Даже постмодернистское. Никакая написанная строчка или поступок не может быть понят правильно вне контекста его времени и мировоззрения. Мы все в пещере. Караул! Мы все подвержены влиянию, ни одна истина не абсолютна. И завтра станет презираема. Выбор скуден: либо я принимаю на себя заповеди Творца мира – либо заповеди Им сотворенного. Будь то Карл Маркс или Умберто Эко.

Наша глава нам по-дружески советует первое. Иначе мы будем служить чужим богам. Да еще и тем, кого не знаем. Мы ведь и в самом деле нет-нет да и склонны посчитать себя совершенно свободными индивидуумами. Ничего не знаем. Никаким богам не служим. Лбом об пол не бьемся, жертв не приносим. А с пеной у рта и выпученными глазами, готовый задушить оппонента, я сейчас доказывал именно свою свободу от любых идолов!

Если бы Раскольников учил Мишну...

Пророк Йермиягу сказал страшное: «Из уст Всевышнего не исходит зла и блага». Он не хороший и не плохой: Он совершенный. Совершенство не меняется. Все дело во мне. Я – зло и благо сам себе. И буратино – тоже я. И, к счастью для окружающих, я могу меняться. Великий орел Рамбам говорит, что я свободна в выборе пещеры, парадигмы, шкалы ценностей. Если захочу быть праведной, буду, а если злодейкой – тоже без проблем. Но ему легко говорить. Он большой орел, а я – маленькая курица. Мне-то как быть?

Вот наша глава написана и для меня: «Смотри». Среди такого разнообразия дорог и дилемм у большого орла они свои. А у серой шейки – соответственно, свои. Судьба индивидуальна. Она «Евгения хранила», а мадам Бовари, к примеру, нет. Но каждый смотрел на свой вытянутый жребий. И выбор был у всех между проклятьем и благословением. Мы сами. Все – сами. И кузнецы своему счастью, и похоронное бюро «вечность». В рамках одной и той же судьбы.

Только вот, выбрав служить Творцу, надо принять условие: буду служить. И получу благословение. А нет – получу антиблагословение. Но еще не сейчас. Пока горит свеча, все возможно. Все открыто. Все можно изменить. Мы ж не собачка Жучка, мы свободны. Наш мир – мир действия и познания. Оценка будет поставлена после последней точки.

И совсем сжато и точно о судьбе и выборе говорит рабби Акива: «Все ожидаемо Творцом, но право есть у меня». Не «тварь дрожащая». Иначе это все бы не имело смысла. Жаль, Раскольников не учил Мишну. Старуха-процентщица осталась бы жива.

Об авторе

Белла Слуцкин — преподаватель Танаха и еврейской философии в Институте изучения иудаизма. Выпускница философского факультета одного из российских вузов. Живет в поселении, работает в Иерусалиме. Мать троих детей (два сына — солдат и ученик ешивы, дочь — студентка). Жена московского программиста, выпускника ешивы. Хозяйка собаки-философа. Отличается повышенной политической активностью и географическими привязанностями к Иерусалиму и Хеврону. Блогер с хлестким и едким пером. Не ищите ее имя в соцсетях: там она учит друзей жизни под псевдонимом одного из великих князей, правителей русской земли.