Тора: идеи для жизни с Беллой Слуцкин. Глава Шмот

Лехаим! Мы начинаем вторую книгу Торы - Шмот.

Вторая книга Берешит

У книги Шмот существует древнее название: «Вторая книга». Но не из-за того, что она вторая по счету. Иначе бы книга Ваикра называлась бы «Третьей».

Книга Шмот - вторая книга Берешит. Раши говорит: следовало бы начать Тору не с сотворения мира, а с первой заповеди, данной еврейскому народу. Потому что вторая книга - тоже про творение и про начало: творение и начало истории. С египетского хаоса, через создание субъекта - еврейского народа, который является свидетелем всей этой истории, и до «шабата» - входа в Эрец Исраэль. И это творение мы помним. Иначе какие ж мы свидетели.

Не на Небесах Тора: она тут. То, что было, то и будет. И голова кружится от того, что нет ничего нового под солнцем. Читаешь главу Шмот - и понимаешь, что все это повторится потом много раз. И свидетель этого - уже не древний народ, убегающий от ненависти, рожденной страхом, а поколения твоей собственной семьи.

Пропавшие еврейские имена

Наша глава начинается с, казалось бы, повторения. Второй раз перечисляются имена сынов Израиля, спустившихся в Египет. Но сейчас добавляется то, чего в конце книги Берешит не было: в Египет спустился каждый из них «со своим домом». Семья. Моя. Я тоже спустилась туда - вместе с ними. И вы... «И встал новый фараон, который не знал Иосефа...». И имена пропали. Больше нет Реувена, Шимона, Леви и Йегуды. Есть безымянная группа людей, «живущих отдельно». Так скажет о нас чуть позже Билам, потом Аман, а еще позже - Тацит. А потом Ницше, Розанов, Достоевский... Гитлер. И кружится, и кружится спираль времени. И нет нового под солнцем.

Фараон был первым, кто назвал нас народом. И ему первому показалось, что нас как-то многовато стало. И двойную лояльность в нас заподозрил первым тоже он: «Будет война, и они присоединятся к нашим врагам». А потом то же скажет Аман. А чуть позже - сами знаете кто. Постепенное обезличивание, поэтапное превращение во врагов. Подозрение - принудительные работы - уничтожение.

Кто Моше? Кто мы?

Но, как и в книге Берешит, пока каждый занят своим делом, Вс-вышний создает избавление. «И пошел человек из колена Леви, и взял себе жену из колена Леви, и родился у них сын». У человека в истории нет имени - есть причастность к народу, хотим мы этого или нет. Младенца спасают его мать и сестра. Начинается личная история двойного самоощущения. Мы это тоже знаем. В общем, даже непонятно, кто дал Моше имя: его мать или дочь фараона. И на каком языке его назвали. Большинство комментаторов говорят, что на иврите: «Моше» - от слова «вытащить», ведь дочь Фараона вытащила его из воды, а потом он вытащит нас из Египта. Но мнение Кассуто, например, иное: «Моше» по-египетски - «сын». Дочь Фараона отдала его Мирьям, чтоб его вскормила родная мать, а потом вернула ей. Мидраш рассказывает, что до 6 лет Моше жил в своей родной семье, перед тем, как стал приемным сыном фараона.

Рожденный и вскормленный еврейской матерью, выросший как египтянин.... Кто он на самом деле? Кто мы на самом деле?

«И вырос Моше». Раши поясняет: получил величие, власть. Фараон назначает его ответственным над своим домом. «И вышел Моше посмотреть на свой народ». На кого? Кто его народ? Кто вышел: Моше - египетский сын или Моше - спасенный еврейский ребенок? Мнения комментаторов расходятся. Одни считают, что вышел он посмотреть на египтян, другие - на своих братьев-рабов. Ожидаемо, правда? «И увидел он, как египтянин бьет еврея». Еврей-раб, с ним можно сделать что угодно. «Посмотрел Моше туда-сюда». Раши объясняет: увидел в пророчестве, что ничего хорошего из египтянина не выйдет. Рабовладельческое общество развалится. Рабы в Египте - главная сила. Потом, правда, возникнет новое общество, но развалится и оно. «И убил Египтянина». Настоящая персонификация внутренней борьбы: кто я? Египтянин или Иври? Это были не просто два человека и не просто желание защитить слабого. Это был выбор.

На следующий день Моше вмешался в склоку между двумя евреями. А те ему сказали: ты вообще кто такой? Ты вчера египтянина убил. Может, ты и нас хочешь убить. Тебе кто право-то дал? (Так и хочется добавить: «тварь дрожащая»).

И далее Тора употребляет странную фразу: «И испугался Моше и сказал: однако это стало известным». Раши говорит: Моше постоянно вопрошал Вс-вышнего, за что его народу выпала такая горькая доля - рабство. И вот сейчас-то он и узнал ответ: потому что они и есть рабы. Он за них заступился - и это ему поставили в упрек...

Горящий и не сгорающий

И вот тогда Моше уходит - и от египтян, и от евреев. Знаете, где мы в истории это встретим? В Израиле. «Мы не евреи, мы израильтяне». Когда мы, вернее то, что от нас осталось, убежали из Европы, тут, на святой земле, некоторые загорелые сабры приветствовали беженцев словом «мыло». Они не хотели иметь ничего общего ни с убийцами, ни с их жертвами. Это известное явление: жертву можно пожалеть, но не идентифицироваться с ней. Они хотели убежать. Забыть, начать другую жизнь. Жениться на женщине из другого народа, сменить фамилию. Но ничего не получилось. Так же, как и у Моше. У колодца, где он, по примеру Якова, ожидает встретить свою судьбу, дочери Итро его принимают за египтянина. Потому что Моше и есть египтянин. А Вс-вышний у горы Хорев говорит, что Он - Б-г его отцов Авраама. Ицхака и Якова. Потому, что Моше и есть их потомок.

Горящий, но не сгорающий куст, по мнению комментаторов, это мы. Всю длинную нашу, нелогичную историю выживания.

Вс-вышний посылает Моше вывести его народ из Египта. Он называет его по имени: «Моше». А Себя - «Я буду, который будет»: это бытие во времени, история. Моше не удалось убежать - ни от своего народа, ни от своей миссии. Маараль говорит, что вывести из Египта их должен был кто-то, кто имеет отношение к Египту. Сказано в Талмуде: «Связанный не может сам выйти из тюрьмы». Его должен освободить кто-то извне. Поэтому-то Моше и несет в себе эту двойственность: Моше-египтянин и Моше-иври.

Бытие во времени

И никакие чудеса не убеждают евреев до конца, что Моше послан Творцом. Ведь египетские волхвы тоже могут творить чудеса. Ничего их не убедит, кроме бытия во времени. События, свидетелями которого они окажутся через некоторое время, когда услышат с горы Синай: «Я твой Б-г». Почти по Гегелю: Б-г скрывается в истории.

Тацит в пятой книге «Истории» выдвигает несколько версий происхождения еврейского народа. Две из них связаны с выходом из Египта. Правда, по мнению Тацита, евреев выгнали за то, что они гадкие и ленивые: вот и по сей день не работают в субботу, и храм их пуст: нет там ни статуй ни образов, и верят они в какую-то невидимую единую субстанцию.

История, которая началась в нашей главе, нас с Тацитом рассудила. Потомки Тацита с удовольствием пользуются выходным днем, содрогаются при мысли об убийстве младенцев и считают это достижением своей культуры. И верят они в нашу единую невидимую субстанцию. Кто следующий?

Об авторе

Белла Слуцкин – преподаватель Танаха и еврейской философии в Институте изучения иудаизма. Выпускница философского факультета одного из российских вузов. Живет в поселении, работает в Иерусалиме. Мать троих детей (два сына – солдат и ученик ешивы, дочь – студентка). Жена московского программиста, выпускника ешивы. Хозяйка собаки–философа. Отличается повышенной политической активностью и географическими привязанностями к Иерусалиму и Хеврону. Блогер с хлестким и едким пером. Не ищите ее имя в соцсетях: там она учит друзей жизни под псевдонимом одного из великих князей, правителей русской земли.