Белла Слуцкин о смысле жертвоприношений в иерусалимском Храме

Вы слышали когда -нибудь «песню травы» раби Нахмана?

«Знай, что у каждого пастуха есть своя мелодия. / Ее узнают по травам и еще по месту, в котором пасет пастух. / Ибо у каждой травы есть своя песня. / И из песен травы слагается мелодия пастуха. / Как чудесно и удивительно слышать их песню... Как прекрасно в трепете служить среди них».

Ваикра - первая глава третьей книги Торы - совершенно неожиданно оказалась в духе Пурима, который мы будем праздновать на этой неделе. По крайней мере, в моем восприятии - человека, живущего в эпоху сокрытия лица Всевышнего. Главная идея Пурима вовсе не веселье, а «наафоху», «переворачивание». Оказалось, все наоборот. Аман думал, что повесит Мордехая и решит еврейский вопрос, вот и виселицу приготовил... И оказался на ней сам.

А мы-то думали, что мы просвещенные и гуманные и жалеем бычков. Эх...

Спор рава Кука и рава Иршензона: будут ли жертвы в Третьем Храме?

Однажды рав Кук беседовал с равом Хаимом Иршензоном. Тот, будучи человеком просвещенным и современным, высказал идею, что пришло время строить Третий Храм, но, конечно же, без жертвоприношении. Ну сами подумайте, какие жертвоприношения в наше время?

Рав Кук придерживался диаметрально противоположного мнения: время строить Храм не пришло. Но когда оно, с Б-жьей помощью, придет, мы конечно же, будем приносить жертвы.

Жертва в восприятии современного человека-это нечто канувшее в лету. Варварское, дикое, бессмысленное и жестокое. Попытка дикаря примириться с враждебными силами природы. Рав Кук же пишет, что только глупый и жестокий человек не сможет понять и почувствовать, как возвышенны и прекрасны жертвы в храме.

Жертва как приближение

И, пока летают бабочки над головой и рябь в глазах от неожиданного поворота дела, напомню, что на иврите слово жертва - «корбан» - происходит от корня «каров» - близко. Ничего общего с привычной нам христианской коннотацией жертвенности, основанной на первородном греха и его искуплении.

Человек приносит жертву не потому, что он согрешил и виновен. А потому, что он чувствует удаление от источника жизни, от Творца. И хочет вернуться назад - быть «каров». Жертвы Ола («всесожжения») и Шламим («мирные») не имеют никакого искупительного значения. Но даже те жертвы, которые приносятся после нарушения, осознанного или по незнанию - Хатат и Ашам - приносятся после того как человек осознал и раскаялся, тем самым стерев грех со своей души. А вот потом надо принести жертву, чтоб исправить неизбежное последствие греха - удаление от Творца.

Спор Рамбама и Рамбана: жертва - просто обычай или таинство?

Известен спор Рамбама и Рамбана. Рамбам считает, что жертва - это обычай, свойственный времени. Так делали люди в древности. Поэтому и нам велено приносить жертвы, но строго по предписанию Всевышнего. Тем не менее, Рамбам пишет, что в третьем Храме жертвы будут возобновлены. Рамбан же весьма резко возражает: жертвы - это таинство, которое заключает в себе единство всего сущего.

Противоречие внутри мнения самого Рамбама очевидно. Если это обычай, связанный со временем, зачем его возобновлять? Ну давайте приносить пластиковых бычков или откупаться виртуальными деньгами. Зачем же из духовного храма делать, по выражению одного из израильских интеллектуалов, «вонючую бойню»? И как же нам примирить Рамбама с Рамбаном?

Нам на помощь приходит один из учеников Рамбана. Он пишет, что на самом деле противоречия нет, просто его учитель не понял философичного языка Рамбама. То, что приносить жертвы - это обычай древних людей, вовсе не говорит о том, что он плохой или варварский. Наоборот: древний человек был более един с миром и поэтому интуитивно чувствовал, что не только он хочет приблизиться к Источнику жизни, от которого его неизбежно отдаляет существование, но и приблизить к Нему весь остальной мир. Неодушевленный, растительный и животный. И это именно то, что пишет Рамбан. А поскольку интуиция не обманула древнего человека, в Третьем храме жертвы будут возобновлены. После прихода Машиаха цельность разбитого сосуда восстановится.

Человек состоит из коровы и...

Ну хорошо. Если человек хочет вернуться к источнику, то пусть и возвращается, при чем тут невинная «священная корова»? Она такого желания не высказывала...

Абарбанель обращает внимание на то, что глава о жертвоприношениях начинается с призыва ко всем «сыновьям Израиля». А надо бы обращаться к Аарону и его сыновьям - к коэнам. Это их дело: резать, прыскать кровью, сжигать нутряной жир.

Дело в том, что каждый может приблизиться к Творцу данными ему средствами. У коровы нет ничего, кроме своего тела. Человек же сложнее. Он состоит из двух частей: из коровы (хорошо: газели! лани! - дабы не обиделись дамы) и своего осознанного выбора, намерения. Принося жертву, человек понимает, что вместо коровы должен быть он. Он ведь хочет осознанно вернуться, вот он и приносит себя с готовностью. Его понимание, что он далек, и желание вернуться - это жертва моего человеческого «я». А на материальный жертвенник возносится корова. Таким образом, человек соединяет в жертвоприношении себя с животным миром. К слову, в жертву Минха приносились растения и вода. Вот так замыкается круг: неодушевленное, растительное и животное. Как в жертвоприношении Ицхака: он был готов, но сожгли барашка. Жертвоприношение-приближение состоялось.

Начните уже свои жертвоприношения!

После прочтения главы с комментариями не отпускает меня мысль о тупом высокомерии современного человека. И вспоминается история о пророке Элиягу и бычках. Элиягу на горе Кармель предложил жрецам Баала испытание и привел двух бычков. Один был посвящен Творцу, другого он отдал жрецам чтобы показать, что идол не в состоянии ответить им и сжечь жертву. Так вот, Мидраш рассказывает, что у второго бычка не было претензий к сути жертвоприношения как таковой. Он просто не хотел быть жертвой идолу.

Утеряв связь с миром, пожевывая сочный стейк и поскрипывая кожаным сапогом, «гуманный» современный человек в ужасе от диких обычаев примитивных предков. А все наоборот. Если б мы не были столь отдалены от Источника, народы мира стали бы нас за руки тянуть: ну пожалуйста! Начните уже свои жертвоприношения! Бараны просят.

Об авторе

Белла Слуцкин – преподаватель Танаха и еврейской философии в Институте изучения иудаизма. Выпускница философского факультета одного из российских вузов. Живет в поселении, работает в Иерусалиме. Мать троих детей (два сына – солдат и ученик ешивы, дочь – студентка). Жена московского программиста, выпускника ешивы. Хозяйка собаки–философа. Отличается повышенной политической активностью и географическими привязанностями к Иерусалиму и Хеврону. Блогер с хлестким и едким пером. Не ищите ее имя в соцсетях: там она учит друзей жизни под псевдонимом одного из великих князей, правителей русской земли.