На Левашовской пустоши установлен памятник двенадцати раввинам

На Левашовской пустоши появился памятник двенадцати раввинам, расстрелянным в Ленинграде в 1937 – 1938 годах. Одним из этих раввинов был знаменитый р. Эльхонен Дов-Бер Морозов, секретарь Пятого Любавического Ребе Рашаба и Шестого Любавического Ребе Раяца.

Точное место захоронения раввинов определил петербургский раввин Ифрах Абрамов. Он же организовал установку памятника.

А началось все в 2008 году. В Петербург приехал из Нью-Йорка внук р. Морозова – Цви-Гирш. Выяснилось, что в семье р. Морозова не знают, где точно он похоронен. Все, что было известно, – это «где-то в поле около Ленинграда».

Раввин Абрамов заинтересовался этим вопросом.

– Я сумел получить доступ в архивы ФСБ. Там я нашел дело ребе Раяца, р. Морозова и еще 10 – 15 хасидов, в том числе и дедушки Главного раввина Петербурга М.-М. Певзнера. Через архив ФСБ и общество «Мемориал» удалось выяснить, что похоронены все они на Левашовской пустоши. Но где именно?

Мне рассказали, что на кладбище свободно продается брошюра со схемой захоронения, сделанной от руки. Говорят, что эту схему составили в годы оттепели водители, которые при Сталине свозили тела расстрелянных из Большого дома на кладбище.

Зная год расстрела, по этой схеме я без труда нашел участок. Нет сомнений, что р. Морозов и другие хасиды похоронены именно там.

После этого встал вопрос о памятнике.

На самом деле, «еврейский» памятник на Левашовской пустоши уже был. Это общий мемориал всем похороненным там евреям. Установлен он был силами еврейских организаций города в другом конце пустоши. Туда же в свое время шамес Синагоги реб Зуся Гуревич отнес маленькое надгробье р. Шмуэля Немотина – по просьбе его сына, видного прихожанина ленинградской Синагоги Рафаила Немотина.

Но совсем другое дело – памятник с именами, памятник, установленный на точном месте захоронения.

Сын р. Морозова, 95-летний хасид Менахем-Мендел Морозов, даже попросил возвести «огель», т.е. усыпальницу, или склеп.

– Я объяснил ему, что огель выстроить, к сожалению, нереально. Дай Б-г сделать обычный памятник, – рассказывает р. Ифрах Абрамов.

Действительно, дело оказалось непростым, на одно согласование с городскими структурами ушло 2 года.

Но вот наконец в октябре 2014 года памятник возведен! Средства на строительство дали потомки и родственники расстрелянных раввинов: зять сына р. Морозова – австралийский раввин Бенцион Милеки и петербургский предприниматель Михаил Голубчик – правнук расстрелянного раввина Голубчика.

Перевод надписи:

Памяти жертв политических репрессий.
В этом месте похоронены евреи, отдавшие свою жизнь за освящение имени Всевышнего
Неймотин Шмуэль бен Иешуа
Расстрелян по приговору тройки 29 августа 1937 года
Морозов Эльханан Дов Бер Бен Цви Гирш Арие Лейб
Гобубчик Яков-Шмуэль бен Меир
Морозов Шмуэль бен Эльханан Дов Бер
Альтгауз П.
Раскин И.
Фридман М.
Гольд Ш.-Ш.
Кузнецов Б. А.
Эстрин Ф.Ш.
Кацеленбоген Ш.Т.
Эпштейн Э.М.
Расстреляны по приговору тройки 9 апреля 1938 года

О приговоре раввину Морозову

Дело раввина Морозова, найденное р. Абрамовым в архивах ФСБ

Среди найденных р. Абрамовым бумаг – дело р. Морозова. Любопытно, что в этих документах он значится под именем Берка Певзнер. В чем же тут дело?

История такова.

Раввин Эльхонон Дов-Бер Морозов, секретарь Шестого Любавического Ребе Раяца, первоначально был осужден вместе с Ребе. Ему дали 3 года.

В 1930 году р. Морозова освободили. Он открыл в Малой Синагоге Ленинграда подпольные ешиву и колель «Тиферет Бахурим». Однажды к р. Морозову обратился известный всем стукач и спросил, может ли он отдать в колель своего сына. Р. Морозов понял, что дело плохо. Он приобрел документы некоего умершего Берки Певзнера и ушел в бега. Долгое время ему удавалось скрываться. Но в 1937 году его задержали вместе одним из его сыновей, Шмуэлем.

Из протокола допроса

Из протоколов допроса р. Абрамов узнал о том, что имел место следующий эпизод.

Р. Морозова заставляли признаться в том, что он – это он. Но р. Морозов упорно утверждал, что его фамилия – Певзнер. Р. Морозова и его сына пытали. Они держались до последнего. Делали вид, что не знакомы друг с другом. Но в какой-то момент р. Эльхонон Дов-Бер не выдержал мучений сына и сделал заявление о том, что он – раввин Морозов. Однако даже после этого Шмуэль отказывался признать, что р. Эльхонон – его отец. Возможно, из-за такого упорства Шмуэля расстреляли, а не ограничились «десяткой».

Сам р. Морозов отвечал на все вопросы уклончиво и не «сдал» никого из своих соратников.

Несколько слов о сыне р. Морозова, Менахеме-Менделе Морозове

Другой сын р. Морозова, Менахем-Мендел Морозов, жив и здоров по сей день. Ему уже 95 лет. Он был преданным хасидом Седьмого любавического Ребе и прекрасно помнит Ребе Раяца по жизни в Ростове. Менахему-Менделу было тогда около 9 лет.

Однажды маленький Менахем-Мендел неожиданно влетел в кабинет, где Ребе Раяц проводил аудиенцию, чуть не вышибив дверь.

Ребе Раяц подозвал его к себе, успокоил и спросил:

– А ты знаешь, где у еврея животная и Б-жественная душа?

– Вот здесь и здесь. – Мальчик показал на сердце и голову.

– Правильно. И тебе следует знать, что Б-жественная душа управляет животной, а не наоборот. Менахем-Мендел кивнул и выскочил за дверь. Там его окружили хасиды и стали требовательно расспрашивать, что он видел у Ребе и что ему тот говорил…