…Однажды у Жени спросили: как вышло, что она и «Житель блокадного Ленинграда», и «Пережившая Катастрофу»? И та поведала историю, от которой мурашки по коже… О судьбе своей родственницы рассказывает Марк Гигузин, основатель паблика «Евреи Санкт-Петербурга» 

Совсем недавно моя мама Майя Даниловна Гигузин рассказала мне вот такую историю…

У нас была родственница по имени Женя Рабская. Лично я ее хорошо помню. В 2001 году она выступила в роли свидетеля в раввинате города Петах-Тиквы, когда требовалось подтвердить мое еврейство. Женя заверила, что была знакома с моими бабушкой и дедушкой по материнской линии, и что они были евреями, знали идиш и ели гефилте фиш. Но это совсем другая история, и к нашему рассказу она не относится.

А рассказ мой вот о чем. Однажды моя мама поинтересовалась, как получилось, что у Жени одновременно было два статуса: «Житель блокадного Ленинграда» и «Ницолат Шоа» (пережившая Катастрофу)?

И Женя поведала историю, которая, не побоюсь избитой фразы, могла бы стать отличным сценарием для кинофильма. Думаю, читатели со мной согласятся.

К маминому рассказу я добавляю материалы и факты, которые удалось собрать в открытых архивных источниках и у родственников. 

Гринблаты и Гиршкевичи. Эвакуация 

Женя родилась в Ленинграде в 1929 году. 23 июня 1941 года Женин папа, Гринблат Виктор Матвеевич (родом из Сольцов), был мобилизован. 

Семья Гринблат – Двося, Виктор и Женя Ленинград. 1937 г.

Женя с мамой Дорой (Двосей Юдовной, в девичестве Каим, родом из Порхова) встретили блокаду. 

 
Семья Каим. Порхов. 1906 год. Самая маленькая на руках у матери - Двося. Одна из старших сестер - Катя (Эсфирь). Родители остались в оккупированном Порхове и были расстреляны. 

Через несколько месяцев речь зашла об эвакуации. На Кубани в то время был брат Доры, Григорий. Он был топографом. Его жена Раиса Каим с грудным сыном Левой тоже находилась в Ленинграде. Раиса списалась с мужем, и было решено следовать в Краснодарский край. К ним присоединились Катя (Эсфирь) Гиршкевич, родная сестра Доры, с дочерью Верой. 

Когда эти три женщины с троими детьми приехали на место, Григория там уже не оказалось. Его перебросили в другое место. Раиса рассталась с родственницами-попутчицами, вместе с сыном поехала за мужем, и до конца эвакуации они пробыли в Алма-Ате. 

Дора, Катя, Женя и Вера попадают в оккупацию

Дора и Катя с дочерями Женей и Верой остались и в первое время находились в какой-то станице, вероятно в том же месте, куда приехали из Ленинграда. Вскоре они узнали, что на подходе немецкие войска. Было решено бежать. Они сели на эшелон, на котором надеялись добраться до тыла, но этому не суждено было случиться. Эшелон попал под бомбежку.

Из военной хроники: 1 августа 1942 года во время авиационного налета на железнодорожную станцию в станице Курганной, где стояли вагоны с эвакуированными мирными жителями и ранеными советскими бойцами, были убиты сотни людей. 6 августа враг занял станицу и соседние населенные пункты района.

Так наши героини оказались в оккупации. В десяти километрах от разбомбленной железнодорожной станции Курганная находилась станица Михайловская. Уже некому рассказать, знали ли Дора и Катя что-то о еврейском прошлом этой станицы. Конечно, они попали сюда случайно. Но вот что пишут об этой станице в Российской еврейской энциклопедии:

Михайловская, станица в Курганинском р-не Краснодарского края. В 19 – нач. 20 в. – станица Михайловская (др. назв. – Старо-Михайловская) Лабинского отд. Кубанской обл. В 1897 в М. проживал 2491 еврей (18%), в 1910–2828 (17%), в 1939 – 6 евреев. В 19 в. в М. поселились «иудействующие», высланные из Центр. России. В 1880-х гг. среди «иудействующих» М. распространение получили идеи палестинофильства, а в нач. 20 в. – идеи сионизма. В 1901 на 1-й конф. сионистов Кавказа в Тифлисе присутствовал делегат из М. В 1910 в М. имелись 3 синагоги, еврейское кладбище. Осенью 1917 в М. прибыл активист сионистской орг-ции Ростова-на-Дону для подготовки выборов на Всерос. еврейский съезд и организации сионистских ячеек. В 1917 в М. существовали 4 синагоги: геров, субботников, псалтырников и тамбовников (геры из Тамбова), а также кинасса; была открыта школа сети «Тарбут». В кон. авг. 1942 в М. было расстреляно 420 эвакуированных евреев. 

Сожженные документы. Как еврейки стали «гречанками» и «татарками»

По дороге беженки сообразили, что нужно уничтожить документы, чтобы скрыть свое еврейство. Они сожгли все документы в костре. Доре каким-то образом удалось сделать новые документы на фамилию Григорьевых.

Они прибыли в Михайловскую. Там их, конечно, никто не знал. Внешне они не были похожи на евреек. Дора и Женя выдали себя за гречанок, а Катя и Вера – за татарок. Дора и Катя представились подругами.

Через несколько дней после бомбежки эшелонов в станицу вошли немцы. А в конце того же месяца августа в Михайловской было расстреляно 420 эвакуированных евреев! Только председатель колхоза (мама помнит, что Женя его назвала именно так) знал, что беженки – еврейки. Рискуя своей жизнью и жизнью своих близких, он это скрывал. К сожалению, имя его никто не помнит. 

Донос. В ожидании конца

Но все-таки кто-то из местных заподозрил «неладное» и доложил об этом немцам. Женщин с дочерями моментально арестовали. На их допрос привели старого еврея и заставили его говорить с Катей и Верой на идише. Но те и бровью не повели, не выдали себя. Однако подозрения с них не сняли. Они остались под арестом. Дело шло уже к концу оккупации. Немцы решили сжечь в амбаре всех арестованных. Дора, Катя, Женя и Вера были уже заперты в этом амбаре. Но наступала Красная армия, и немцы отступили, не успев поджечь этот амбар. В конце января 1943 года станица Михайловская была освобождена.

Мы можем только догадываться, что пришлось пережить этим женщинам за эти страшные полгода, находясь в постоянном страхе, что придут и расстреляют, как расстреляли (возможно, у них на глазах) несколько сотен евреев? Что пришлось пережить им под арестом, в закрытом амбаре в ожидании конца?

Когда советская власть выписала женщинам новые документы с правильными данными, кто-то из жителей станицы высказал сожаление о том, что раньше не знал об их еврействе и не выдал их немцам.

 
Справка, выданная Вере о нахождении в ст. Михайловская во время оккупации

После войны

В послевоенное время была некоторая связь с семьей, спасшей Дору с Женей и Катю с Верой. Родственники помнят, что в 80-е годы произошла встреча в Белореченске. Про станицу Михайловскую мы узнали только благодаря справке, сохранившейся в семейном архиве сына Веры. После освобождения и до возвращения в Ленинград Гринблаты и Гиршкевичи проживали в Нальчике.

В начале 50-х Женя Гринблат вышла замуж за троюродного брата моей мамы, Наума Рабского, а чуть позже, Вера Гиршкевич вышла замуж за двоюродного брата моей мамы, Арона-Вульфа (Владимира) Серебро.

 
Наум Рабский, будущий муж Жени и Владимир (Арон-Вульф) Серебро, будущий муж Веры. Ленинград. 1948 год

Вера Серебро

Женя Рабская

Женя Рабская репатриировалась в Израиль в начале 90-х годов. 

 
Родители Марка Гигузина справа, Женя Рабская слева. Первые годы после алии

Она скончалась 22 июня 2015 года в возрасте 86 лет.

Мы ничего не знаем о Холокосте на Кубани…

Как оказалось, многие детали этой истории не были известны потомкам, детям Жени и Веры, живущим в данный момент в Израиле и в Петербурге. Эта тема была очень болезненной. Поэтому очевидцы мало что рассказывали, а молодое поколение старалось не спрашивать, чтобы их не волновать. И только благодаря той откровенной беседе Жени с моей мамой, произошедшей лет 10 назад, удалось восстановить одну из миллиона утерянных историй Катастрофы европейского еврейства. 

 
Акт Курганинской районной комиссии ЧГК о вскрытии и обследовании места массового захоронения советских граждан, казненных немецко-фашистскими оккупантами, в ст. Курганной Курганинского района Краснодарского края. 15 марта 1943 г. ГА КК

 
Бои за освобождение Кубани. Иллюстрация из открытого доступа

 
Бои за освобождение Кубани. Иллюстрация из открытого доступа

Чтобы понять, насколько не изучена и скудна информация о Холокосте на Кубани, достаточно попробовать найти информацию о 420 убитых евреев в станице Михайловская. Ни одного имени в базе имен музея Яд ваШем я не нашел. Также практически нет имен убитых в соседних городах и станицах.

Большое спасибо моей маме, Майе Гигузиной, за эту память. Хочу пожелать маме здоровья, силы духа и долгих лет жизни. 

 
Марк Гигузин с мамой у блокадного мемориала «Свеча памяти» в Иерусалиме

Выражаю благодарность дочерям Жени Рабской – Юлии Бутман и Галине Заславской, и сыну Веры Серебро – Льву за помощь в сборе материала для этой публикации.

Использованы материалы Российской еврейской энциклопедии и госархива Краснодарского края.

Марк Гигузин