Может быть, я прощу вас через 2000 лет». Михаил Цойреф рассказывает совсем не веселую байку о выжившем ребенке с лайнера Сент-Луис.

«Наш поезд уходит в Освенцим. Сегодня и ежедневно».

Я был с ним знаком и раньше. Ну как знаком: раскланивались. Пожилой, седой совсем. Лицо хорошее, открытое, и взгляд задорный, молодой. Почему-то чаще всего встречал его по пути с автостоянки в наш герцлийский кантри.

А тут захожу как-то в раздевалку, а там спор. Про политику, конечно. Он, а против него группа пожилых иракских евреев. И он им говорит: «Война - это продолжение политики иными средствами! Вы хоть знаете, кто это сказал?!» Они, естественно, молчат. Ну, я и ответил, хотя меня никто не спрашивал. Клаузевиц, говорю. А он прямо преобразился. Подскакивает ко мне и говорит: «Точно! Фон Клаузевиц! А не Бисмарк, как считают некоторые». И на них грозно посмотрел, хотя они вообще ничего не считали. Ну и все. С этого момента он меня зауважал. И мы стали разговаривать всякий раз, встречаясь в Кантри. Иногда надолго застревая на дорожке между стоянкой и бассейном. Я не умею спрашивать. И в итоге очень мало знаю о собеседнике. Даже имен не запоминаю. Но его-то звали Михаэль – как и меня, поэтому я сразу запомнил. И еще то, что он из немецких евреев. Обо всем говорили – о русской литературе, постмодернизме, политике – с ним было легко, он сам меня спрашивал, а отвечать на вопрос всегда проще.

А как-то раз встречаю его после довольно долгой паузы. Идет веселый такой, радостно замахал рукой. И рассказывает, что только недавно вернулся из Канады. Куда ездил не просто так, а по приглашению канадского правительства и католической церкви. В составе маленькой группы евреев – беженцев, отплывших на Сент-Луисе из Гамбурга в мае 1939-го. Которые уцелели в том аду. И кто дожил до нашего времени – всего 14 человек. То есть ОН плыл на Сент-Луисе. Он был ТАМ, был участником, действующим лицом чудовищной драмы. Господи, как все это, оказывается, близко...

***

Стоп. Не все же слышали про Сент-Луис. Один драматический эпизод на фоне огромной трагедии Катастрофы. Дело в том, что после Хрустальной ночи (конец 1938-го) немецким евреям стало совершенно ясно, что из Германии необходимо бежать. И на тот момент это было еще возможным – нужно было только оставить все имущество и получить въездную визу в страну, готовую принять. Но куда? Ни одна из стран не открыла двери, не увеличила иммиграционной квоты. И вот, в мае тридцать девятого 937 немецких евреев купили въездные визы на Кубу, где намеревались дождаться разрешения на въезд в США, и билеты на лайнер Сент-Луис, уходящий из Гамбурга. А некоторые вообще попали на корабль прямо из концлагерей, откуда их чудом удалось выкупить родственникам. И тринадцатого мая отплыли к свободе, прочь из страшной Европы.

Но, когда пересекли океан, Гавана не дала разрешение даже на вход в порт, а приобретенные за большие деньги визы попросту объявила недействительными, поскольку за время плаванья они под давлением Штатов успели поменять иммиграционные законы. Никакие мольбы и даже немалые деньги Джойнта не помогли.

Отчаяние, овладевшее беженцами, было так велико, что один из пассажиров покончил с собой, выбросившись за борт. Через четыре дня, 1 июня 1939 года, капитан Шредер получил приказ покинуть территориальные воды Кубы. В противном случае корабль будет атакован силами кубинского военного флота. И Сент-Луис двинулся к цветущим берегам близкой Флориды, посылая радиограммы и прося помощи у американских властей. Но корабли береговой охраны США не подпустили его даже близко к берегу, опасаясь, что капитан умышленно посадит судно на мель. Так, умоляя открыть для них двери, Сент-Луис проплыл вдоль всего восточного побережья США и Канады, повсюду получая жесткий отказ иммиграционных властей. Возвращение в Гамбург означало немедленную гибель. И капитан Шредер, немец, принял решение выбросить Сент-Луис на скалы северной Англии. Вот только тогда Англия, Голландия, Бельгия и Франция дали разрешение на въезд, поделив между собой этих создающих проблемы еврейских беженцев. Все-таки общественное мнение, давление прессы и еврейских организаций...
И все бы ничего, но в мае-июне 1940-го немцы оккупировали всю западную Европу, и участь пассажиров была решена.

***

В общем, Михаэль все это пережил. Остался совсем один. После войны перебрался в Израиль. Как же я виню себя за то, что не расспросил его тогда, не узнал, как он выжил, как спасся! И вот теперь правительство Канады пригласило тех, из уцелевших, кто дожил до наших дней чтобы официально просить прощения. Их было четырнадцать выживших. И он поехал. Уже в конце официальной церемонии, после извинений Госдепа США и канадских властей, прощения попросил и католический архиепископ Торонто от имени матери-церкви. И вот тогда…. Тогда Михаэль вышел на сцену и сказал: «Да, я вас прощу, конечно же. Но сначала я 2000 лет буду за вами наблюдать. И, может быть, тогда».

Это был последний раз, когда я встретил его на дорожке от стоянки к бассейну. А Сент-Луис плывет. И будет плыть всегда.

P.S. Я не могу утверждать, но я почти уверен в том, что это он на старом архивном фото. Очень похож. Они счастливы, они плывут к свободе. Они еще ничего не знают.