Бывшие петербуржцы Мария Зимина и Михаил Эпштейн рассказывают о том, как они открыли в Хайфе русскоязычный книжный магазин. 

Мария Зимина и Михаил Эпштейн – бывшие петербуржцы. Два года назад они переехали в Хайфу и открыли детский книжный магазин-клуб, который сейчас носит название «Маша и три медведя». В «прошлой» питерской жизни Михаил руководил созданной им частной школой, а Маша занималась тем же, чем сейчас в Израиле – магазином-клубом детской книги «Чудетство». Маша и Михаил рассказали нам, что привело их именно в Хайфу – «северную столицу» Израиля, как им удается приобщать русскоязычных детей и подростков к чтению и почему пришлось изменить название магазина.

Хайфа – «северная столица» Израиля

Михаил. Было несколько причин, почему мы оказались именно в Хайфе. И результат мне нравится. Хайфу мы выбирали по нескольким причинам. Во-первых, здесь дешевле, чем в Тель-Авиве. Во-вторых, тут у меня родственники, с которыми приятно общаться и которые могут помочь. Кроме того, Хайфа – город во многом русскоязычный. А мы изначально планировали, что будем что-то делать именно с этой аудиторией. И, по-моему, не прогадали. Хайфа сегодня – это место, где собралось много семей репатриантов новой волны. Людей культурных, с маленькими детьми, заинтересованных в образовании. 

Маша. Да, именно за этим мы и приехали. Мы изначально ехали с мыслью, что будем делать здесь магазин.

Михаил. Мы шутим, что Хайфа – это «Питер». Если Тель-Авив – это «Москва», то Хайфа – это северный город, культурный, менее быстрый, чем Тель-Авив. Здесь все друг друга поддерживают, связаны через каждого первого буквально. В этом смысле Хайфа – подходящее место, чтобы здесь мог появиться книжный семейный клуб.

Хайфа – «русское гетто»?

Михаил. Я тут не вижу никакого «гетто» вообще. Конечно, людям непросто. Но абсолютное большинство тех, с кем я знаком, успешно строят здесь жизнь, находят работу, и не только в русскоязычной сфере. И не просто выживают, но и создают собственные проекты. Многие из тех, кто приехал за последние два года, уже говорят на иврите, дети идут в школу и тоже осваивают иврит. У меня есть такая проблема, что я иврит не знаю, но это мой личный выбор – мои возможности и невозможности.  

Маша. Я закончила ульпан, понимаю, что происходит вокруг и то, что мне говорят. Но говорить на иврите мне тяжело, потому что приходится долго думать, как сказать. Мне проще, когда ко мне обращаются на иврите, а я отвечаю на английском. И так спокойно договариваемся со всеми.  

«Маша и три медведя» как место силы

Маша. Наш магазин – это история про то, что людям не всегда просто ориентироваться в книжках, сейчас издающихся. Наша задача – помочь им разобраться и выбрать для них лучшее.
 
Вторая задача – вовлечь ребенка в чтение всеми способами.

Третья задача – стать в Израиле местом силы, где людям комфортно и понятно. Где можно посмотреть книжки, поучаствовать в событиях, просто посидеть и отдохнуть.  

А еще это место встреч, знакомств и старта многих карьер. В том числе для творческих людей, которые, приехав, продолжают здесь заниматься образовательной деятельностью, ставить спектакли и так далее. Многие из них раскручиваются на нашей площадке и двигаются дальше, встраиваясь в новую жизнь. 

Михаил. Это семейный досуг вокруг книги. Не обязательно про книгу, но это всегда вокруг нее. У нас множество разных программ, которые так или иначе связаны с текстом. Около книги семья может провести часть своего свободного времени, очень ограниченного в Израиле.

Почему магазин «Маша и медведь» переименовался в «Маша и три медведя»?

Маша. Это занятная история. Когда мы придумывали название, всплыло вот это – «Маша и медведь». Маша и Миша – это же мы, наша семья. Для нас было важно, что это русская народная сказка, книжка, которую знает наша аудитория. Мы совершенно не хотели ассоциироваться с известным мультиком, тем более что сами его не особо любим. Для образованной русскоязычной аудитории, образованной, которую мы рассчитываем привлечь в магазин, это название не про мультфильм, а про сказку.

Но компания «Маша и Медведь», которая выпускает мультфильм, в какой-то «прекрасный» момент зарегистрировала во всем мире на всех языках авторское право на это словосочетание. Причем в разных формах, включая названия со словами «Машенька», «Мишка», «Маша и Миша» и так далее. Эти ребята написали нам на почту и сказали: меняйте название, или подадим в суд. Мы пытались объяснять – вот Маша, вот Миша, пытались выяснить, сколько стоит купить у них право называться своими именами, но… В общем, решили не связываться и поменяли название. 

Михаил. Мы как «Маша и медведь» в Израиле уже запомнились. Менять это на какой-нибудь «Серый волк и красавица» было бы странно. А «Маша и три медведя» – и звучит похоже, и мультипликаторами, к счастью, не зарегистрировано. Разумный компромисс: мы не претендуем на их сказку, они не претендуют на нашу сказку… 

Как окупается проект?

Михаил. На доход от одного этого проекта всей семьей пока не прожить. Но себя он окупает. Если бы не было 7 октября, было бы еще лучше. Но мы живем в тех обстоятельствах, в которых живем. Война с Хамасом, конечно, понизила наши финансовые возможности.

Помогает ли проект приохотить детей к книгам?

Михаил. Однозначно. Я наблюдаю множество прекрасных историй. То, что дети поголовно не читают, – это миф. У нас уже за эти полтора года было много ситуаций, когда к нам приходил подросток, только что приехавший, например, из Москвы, и видел, наконец, знакомые книги. Он с радостным криком берет книжку, садится в углу и читает – час, два. У нас есть малыши, которые проводят время в магазине. Родители могут оставить ребенка, пойти по своим делам, а ребенок сядет в уголке на мягком пуфике и будет читать (или рассматривать) книжку.

А есть дети, вроде бы, не читающие – но они приходят к нам играть или на какой-нибудь мастер-класс, потом начинают спрашивать родителей про книги, тянутся к книгам… и начинают читать.

Конечно, волшебства нет, не все дети, которые вошли в магазин, стали постоянными читателями. Но таких историй очень много. Кроме того, наш магазин становится отчасти терапевтическим местом. В том числе потому, что тут есть русский язык. Многим ведь с языком здесь тяжело. А это место, где можно просто вздохнуть. Где все напоминает прежнюю жизнь. 

Надо сказать, что многие питерские покупатели просто переехали в Хайфу и продолжили ходить к нам в магазин. Знакомая среда, знакомые события, люди и книги.  

Как обычная библиотека мы не работаем, но почитать прямо тут можно, и многие этим пользуются. В основном дети аккуратные, за эти два года у нас почти не было порванных книг. В этом и прелесть «живого» магазина: сюда можно прийти и полистать книгу. А потом выбрать. Поэтому наши книги – полистанные. Не покоцанные, не помятые – именно полистанные. Тактильность для детей – это важно! 

В Интернете это невозможно сделать. Там детям книги покупают родители. А в нашем магазине дети могут выбирать сами. Мы наблюдали это не раз: приходит семья, и дети дискутируют с родителями, сколько книг взять. Потому что книги стоят денег, и немалых. А семейные бюджеты наших покупателей пока что не самые огромные…  

И вот дети выбирают себе книги, а родители дают им такую возможность – выбирать. Молодцы родители. Наконец это случилось: за 30 лет появилось новое поколение людей, которые по-другому относятся к свободе, к воспитанию детей, по-другому строят свою жизнь, умеют кооперироваться – моментально выстраивать сети, делать свои проекты. 

На пути к ивритоязычности

Михаил. У нас сейчас есть книги на четырех языках. Большинство – на русском, но есть и на английском, украинском, иврите. Понятное дело, мы начинали с русскоязычных книг и событий, но сейчас потихоньку пытаемся мигрировать в сторону ивритоязычных, по мере освоения нашей средой иврита. Наш третий партнер – моя сестра Маша Шустер – ивритоговорящая, в стране уже много лет, она занимается организацией наших событий. И она потихоньку привлекает ивритоязычных родителей, ведущих мастер-классов, чтобы это место постепенно становилось как минимум двуязычным. Думаю, если будет все нормально в стране и в Хайфе, количество книг на иврите будет расти, потому что будет вырастать наша публика.

Ностальгия по Питеру

Михаил. На мой взгляд, ностальгия – бесполезная эмоция. Если ты не можешь попасть в любимый город, что же теперь, не жить? Я так устроен, что, скорее, чувствую нехватку людей. У меня в Питере осталось немало друзей и коллег, с которыми мы многое вместе делали и продолжаем делать. Разлука с ними для меня гораздо более болезненна. Скучаю ли я по дворцам и набережным? Не очень. Не знаю, может я пока еще мало жил вне Питера, а потом накроет…

На мой взгляд, надо жить здесь и сейчас. Что-то делать, чтобы с людьми, которые остались, можно было продолжать отношения, работать, общаться. Я не мессия и не крупный политолог, просто мне кажется, что жизнь может поворачиваться по-разному. И надо придумывать, как выживать самим и помогать тем, кто там остался. Хотя, может быть, я слишком много на себя беру. 

Елена Янкелевич