Подносишь к губам – и прямо рассыпается на кусочки…

Приходить за мацой на Лермонтовский, 2 – старая ленинградская традиция, которая жива по сей день. В советские времена евреи приходили за мацой, таясь и «шифруясь», т.к. опасались проблем на работе.

В советское и постсоветское время на протяжении десятилетий мацу выпекали прямо в подвалах Синагоги. Кто из нас не помнит прямоугольные листы мацы в коричневой бумаге, перевязанной бечевкой, по 1 р. 50 коп. за упаковку?

Мы попросили поделиться своими воспоминаниями людей, непосредственно занимавшихся выпечкой мацы в разные годы.

Гершом Соломоник
Работал машгиахом (ответственным за кошерность) в мацепекарне в 1995 – 1997 гг.

В мацепекарне Синагоги. 1996 г. Гершом Соломоник – в центре

Мацепекарня располагалась в Синагоге на двух этажах. В подвале стояли две тестомесные машины и большой бак для воды. На лифте замес поднимался наверх в помещение, где сейчас кабинет Председателя общины. Оттуда конвейер выходил на лестницу, а фасовочная находилась там, где сейчас гардероб.

Чтобы маца была кошерной для Песаха, весь цикл выпечки должен занимать 18 минут. Мы же укладывались в 14 – за это время успевали замесить мацу, поднять тесто наверх, выпечь. Потом все оборудование тщательно очищалось, я следил за тем, чтобы нигде не осталось следов старого теста. И весь цикл начинался заново. Режим не очень производительный. Зато, когда раввин Певзнер привез из США видного специалиста, тот пошутил, что наша маца «кошернее, чем у Манишевича» (известная американская фирма, производящая кошерные продукты – ред.).

Работа была лошадиная, ближе к Песаху смена длилась 16 часов. Мы уезжали последним поездом метро, возвращались первым. Люди едва держались на ногах. Нужно было успеть напечь столько мацы, чтобы всем хватило. Желающих было множество – за мацой в Синагоге выстраивался длинный хвост.

На маце можно было и найти, и потерять. Например, Гершом Вульфсон нашел в мацепекарне жену. А один из наших сотрудников, работавший машгиахом после меня, – потерял руку. Это могло произойти с любым из нас. Машину нужно было тщательно вычищать, но сделать это можно было только «на ходу». В машине было 5 барабанов, все меньше размером, они делали полотно мацы все более тонким. Последнее звено – барабан с иголками, делавший наколки. Их было особенно трудно прочистить. Я делал это с помощью длинной трубки, у меня она не раз попадала под наколку, и приходилось отпиливать. А у него туда попала рука…

Гершом и Лея. 1999 г.

Гершом Вульфсон
Шамес («служка») Синагоги, работал в мацепекарне в 1999 г.

Благодаря маце я познакомился со своей женой Леей. В 1999 году я работал в мацепекарне при Синагоге. Был машгиахом – ответственным за кошерность производства. А Лея стояла за конвеером, складывала готовую мацу в стопки. Я ходил туда-сюда – так мы и познакомились! С тех пор приближение Песаха вызывает у меня приятные воспоминания о нашем знакомстве.

Велвл (Валерий) Розенсон
Один из старейших прихожан Синагоги, работал в мацепекарне с 1968 по 1992 гг.

В 1968 году он начал работать на мацепекарне. Тогда Синагогой руководил легендарный раввин Лубанов. Велвл работал на Балтийском заводе, и работа на мацепекарне была для него приработком. Когда об этом приработке узнали, Велвла стали исключать из КПСС. Но он продолжил работать.

Когда Велвл пришел в 1968 году, мацепекарня располагалась на первом этаже в нынешнем помещении библиотеки. Там, где сейчас чуть-ли не каждый час проходят какие-то лекции, в то время располагалась большая русская печь. «Ее-то истопник и разогревал в течении нескольких дней перед тем, как начать печь мацу». Тогда большинство операций производилось вручную, автоматической была только проколочная машина. Велвл отвечал на приготовление и раскатку теста, которое затем пекарь на специальной лопатке клал, а потом вынимал из печи и разрезал на куски. За 3 месяца перед Песахом Большая Хоральная Синагога выпекала, казалось, невероятный объем – 90 тонн мацы. Фактически это была главная статья синагогальных доходов на весь следующий год. За мацой, - вспоминает Велвл, - стояли очереди. Несмотря ни на какой государственный антисемитизм, ни одна еврейская семья Ленинграда не могла себе позволить роскошь отказаться от мацы на Песах – это была традиция.

Розенсон сожалеет о былых временах, говорит, что современные евреи не так активно покупают мацу, как в его время. Возможно, он немного пристрастен, но свою мацу так нахваливает, так что чувствуешь ее вкус и сегодня: «У нас была великолепная маца, дивная, тоненькая, к губам подносишь и прямо рассыпается на кусочки…».

Давид Абрамович Коган

Давид Абрамович Коган
Шойхет, уважаемый член петербургской еврейской общины, представитель семьи, не прекращавшей соблюдать традиции в советские годы

В 1950-м году перед Песахом мой дедушка со стороны мамы, Хаим-Йосеф-Элиягу Тамарин, арендовал у одного еврея квартиру, где была русская печь. Там пекли мацу для религиозных семей. Собирались человек по 20, каждый со своей мукой.

Давид Абрамович Коган. На стене – портрет деда, Хаима-Йосефа-Элиягу Тамарина

В последний день перед Песахом мою маму посетило дурное предчувствие. Она стала упрашивать: «Отец, не иди туда!». Но он ответил: «Ты что? Десять семей останутся без мацы!». В этот же день на квартиру нагрянула милиция, у всех переписали документы и отпустили. А деда начали ежедневно вызывать в «Большой дом». После одного из таких допросов он пришел домой и сказал: «Еще один такой день, и я не выдержу. Б-же, забери меня!». На следующий день его выпихнули из трамвая, а сзади «случайно» ехала скорая. Его подобрали, сделали укол – и деда не стало. Ему было всего 54 года! Очевидно, что этот случай был подстроен. Врачиха «Скорой» сообщила в больнице: «Мы привезли мертвого Тамарина». Откуда интересно, она могла знать его фамилию?

Ривка-Ройза, мама Давида Абрамовича

Помню, в 1954 году, когда мне было 5 лет, мацу пекли у нас дома на Лабутина, 12. Папа на работе доставал листы нержавейки, их использовали вместо противней. Вместе с нами мацу пекли Усвяцовы – семья коэнов (потомки первосвященников – ред.). Яша, старший сын, стоял с хронометром и каждые 18 минут кричал: «Снимай, снимай!». Мы, мальчишки, катали кольца с шипами – делали на маце дырочки. Мацу упаковывали, и ее разбирали разные семьи.

Яков Усвятцев (слева)

Залман Усвятцев

Еще одно воспоминание. В 1982 году мой брат Изя (Ицхак Коган – раввин синагоги на Бронной в Москве – ред.) поехал в Цхинвал за мацой-шмура (маца ручной работы, которую в Песах едят те, кто особо строго соблюдает закон – ред.). Он отправился со старшей дочкой Хаей. Ей было 12 лет, а выглядела она на 18 – рослая, красивая. И местные грузинские бандиты захотели ее «умыкнуть». Об этом случайно узнал хахам – раввин грузинской еврейской общины. Он послал машину наперерез бандитам, и девочку успели перехватить. В тот раз привезли 40-50 килограммов шмуры.

Материал подготовили: Анна Бродоцкая, Роман Овчинников