Мила Мельникова рассказывает об истории своей семьи, о возвращении к еврейству и создании Культурного центра Синагоги.

Дом на холме

Мои предки со стороны мамы родились в Степанцах Каневского уезда Киевской губернии.

Мамин прадед, а мой прапрадед Моисей Хинчук был купцом 1-ой гильдии, сильной личностью и уважаемым человеком. Его жену, мою прапрабабушку звали Блюма, в девичестве Шапиро. У них было шестеро детей и самый большой в городе дом на холме.

Семья Хинчук жила в достатке. Старшая дочь Мирра, моя прабабушка, в честь которой я названа, закончила гимназию. В первые годы Советской власти на Украине бесчинствовали банды Петлюры. Прибыли они и в Степанцы. По наводке местного жителя петлюровцы ворвались во двор Моисея Хинчука, прямо на лошадях проскакали по дому. Моя прабабушка Мирра, старшая из детей, успела схватить малышей и спрятаться на втором этаже дома, а оставшиеся внизу родители, Моисей и Блюма погибли под бандитскими шашками.

Моисей Хинчук и Блюма Шапиро

Осиротевших детей разобрали родственники. Шестнадцатилетнюю Мирру приютили Гайсинские — родственники ее тети. Вскоре Мирра вышла замуж за сына Гайсинских — Давида. В их семье родились трое сыновей: Моисей (Миша) — мой будущий дедушка (1922), Матвей (1924) и Изя (1926). В нашей семье всегда вспоминали бабушку Мирру — ее мягкость, бесконечную доброту, образованность и интеллигентность.

Дети и родители уходят на фронт

Когда началась война, братья Гайсинские ушли на фронт. Младший, пятнадцатилетний Изя, подделал документы, прибавив себе возраст. Вскоре стал лейтенантом. В бою Изя получил тяжелейшее ранение в голову. Ранения такого характера считались смертельными, но Изя чудом выжил и выздоровел. Этот случай оказался настолько уникальным, что описан в медицинской литературе и, если не ошибаюсь, вошел в книгу рекордов Гиннеса.

Проводив сыновей, бабушка Мирра и дед Давид, которым было уже за сорок, тоже ушли на фронт, где прослужили поварами до 1944. Есть их фотография на фронте, в детстве я на нее часто смотрела.

Мирра и Давид Гайсинские на фронте

Бедовый Моисей

Мой дедушка Моисей Гайсинский, их сын, служил в артиллерийских войсках, был контужен, а потом попал в плен в своем родном городе Днепропетровске. Когда немцы вели его и товарища по мосту через Днепр, он прыгнул с моста в воду. Ему удалось доплыть до другого берега. Классик говорил, что редкая птица долетит до середины Днепра. А дедушка смог переплыть его весь! После побега из плена он успел ликвидировать коменданта города и скрыться. Бабушка моя часто рассказывала эту историю и приговаривала, что дедушка был «бедовый»! Остаток войны он воевал в партизанском отряде.

Еще одна семейная история — о том, как на фронте бабушка Мирра и дед Давид случайно встретились со средним сыном Матвеем, служившим в кавалерии, и сколько было радости. Ведь всю войну прабабушка и прадедушка не знали, что с их сыновьями, живы ли они.

Мирра Гайсинская

Страшные воспоминания бабушки Ани

После войны мой дедушка Моисей Гайсинский вернулся в Днепропетровск, где женился на своей троюродной сестре, моей бабушке Ане (Ханне Зельцер), которая к тому моменту вернулась с семьей из эвакуации.

Анна Зельцер в детстве (с мамой, Блюмой Балтакса)

Моисей Гайсинский

Моисей Гайсинский и Анна Зельцер

В начале войны бабушка с младшим братом Фроимом, сестрой Юдифь и родителями эвакуировалась, а ее старший брат Миша был в отъезде и не успел вернуться домой. Семье пришлось принимать трудное решение — уезжать без него. Уже после войны выяснилось, что он не вернулся тогда, был расстрелян нацистами в родном городе. Эту трагедию бабушка не могла пережить до конца дней.

Анна Зельцер с братьями и сестрой перед началом войны (первый слева — брат Михаил)

В первые дни эвакуации, по дороге в Ташкент, на глазах у родных, от сердечного приступа в возрасте 40 лет скончался отец моей бабушки Ани, мой прадедушка Арон Зельцер. Они плыли на переполненной людьми барже, началась качка, прадедушка всем помогал. Одна молодая женщины родила, а ее отец, заливаясь слезами поднял ребенка на руки и выбросил за борт. Моей бабушке было в тот момент 16 лет, она прожила до 88 и все годы вспоминала это и рассказывала, как кричала эта молодая женщина. Потом шторм стих, и все слушали речь Сталина. Во время этой речи у прадеда остановилось сердце. Доброе, щедрое сердце Арона не выдержало. Семья осталась без отца. Несмотря на то, что всех умерших выбрасывали за борт, капитан, из уважения к прадеду, разрешил довести тело до суши. Дедушку похоронили на берегу. Бабушка вспоминала, как они с сестрой выкладывали камушками его могилу.

Арон Зельцер

Воспоминания о войне, об этих страшных моментах и трудностях тех лет преследовали бабушку всю жизнь. А мы с братом, маленькими бесконечно слушали все эти истории. И кажется, знали их наизусть.

Трудные времена

Война закончилась. В 1946 году в семье Анны и Моисея Гайсинских родился сын Аркадий (Арик) — мой любимый дядя, а в 1949 году — дочь Дина, моя мама.

Анна и Моисей Гайсинские с детьми

Семья жила хорошо. Дедушку, с его авторитетным характером любили и уважали. Бабушка не работала, воспитывала детей.

Дина Гайсинская

Арик Гайсинский

В 1961 году по стране прокатилась кампания антисемитского толка. Дедушку и несколько других евреев несправедливо обвинили в хищении государственной собственности и приговорили к 15 годам лишения свободы с конфискацией имущества. Семья оказалась на грани выживания. Аркадий, одаренный мальчик, отличник, в 15 лет перевелся в вечернюю школу и устроился на работу на завод. Впоследствии он закончил вечерний факультет строительного института и сделал блестящую карьеру. Моя мама также закончила вечернее отделение филологического университета, совмещая работу с учебой. Дедушка вернулся только в 76-м году. Когда он ушел в 79-м от болезни, я была совсем маленькой. Но воспоминания о нем хранятся в моем сердце, и в трудные минуты именно у него я прошу поддержки.

Папина семья. Хасидская фамилия Шумм

О своих предках со стороны папы я, к сожалению, знаю чуть меньше. Сохранилась фотография прадеда — Эли Либермана. Он погиб в начале войны.

Эли Либерман

Его жену, мою прабабушку, я помню хорошо. Ее звали Сима Бенционовна Либерман (она была из зажиточной семьи Фарбман).

Сима Бенционовна Фарбман (первая слева)

У них было трое дочерей — Этель, Рива и Юля. Средняя дочь Рива — моя бабушка. После войны и эвакуации, вернувшись с семьей в Днепропетровск, она вышла замуж за Арона Эльевича Шумма, и в 1948 году родился мой папа.

Корни моего деда Арона из Белоруссии, а еще более глубокие — из Германии. Откуда и фамилия Шумм- аббревиатура названий трех знаменитых хасидских общин Рейнской области: Шпеер, Ворнц и Майнц.

Спасительный рыбий жир

В начале войны дедушке Арону было 19 лет, он служил в Белоруссии и вскоре попал в плен. Большую часть войны дедушка провел в концлагере Дахау, каким-то чудом выжив. Помню, как он говорил мне, что нужно употреблять рыбий жир и рассказывал, что выжил только потому, что знал, где стоит бочка с рыбьим жиром и мог пить его без хлеба.

Мое детство в Днепропетровске

Моя мама Дина Гайсинская и папа Евгений Шумм познакомились на свадьбе друзей и поженились в 1970 году.

Дина Гайсинская

Евгений Шумм

Я родилась и выросла в Днепропетровске. Не могу сказать, что мы жили активной еврейской жизнью, но еврейский дух присутствовал. Бабушкины гифелте фиш и оменташи, мамины фаршмаки и бабки из мацы питали не только мой детский организм, но и мою еврейскую душу.

У нас был открытый дом, там вечно были бесчисленные родственники и еврейская компания родителей, сыпались еврейские шутки, анекдоты и словечки на идише. Каждый год накануне Песаха приходила посылка с мацой от бабушкиной сестры Этель (по-семейному Эти), которая жила в Москве. Так что, хоть в Днепропетровске мацы и не было, у нас на Песах она была всегда. Бабушка Рива с прабабушкой Симой, между собой часто говорили на идише. Я умирала от любопытства, пыталась что-то понять, но не получалось — сказал бы мне кто-то тогда, что, спустя годы я буду свободно говорить на другом еврейском языке, иврите! Ходила я в обычный советский садик и потом в школу, еврейских детей там практически не было. В старших классах наша семья переехала в самый центр города, где традиционно проживал высокий процент еврейского населения. В моей новой школе была отличная атмосфера, прекрасные дети, около трети одноклассников оказались евреями. Воспоминания об этом периоде — одни из самых теплых и лучших в моей жизни.

Мила с мамой

Израиль

Жила наша семья благополучно, но в 1989 году ситуация в Советском Союзе изменилась, открылись границы и родители приняли решение репатриироваться в Израиль. В те годы путь лежал через транзит в Австрии. 13 сентября 1989 года мы вышли на перрон железнодорожного вокзала в Вене. В этот день мне исполнилось 17 лет. В Израиль мы прибыли 28 сентября 1989 года. Мы прошли все трудности характерные для новых репатриантов, но, я думаю, во многом нам повезло, и достаточно быстро все сложилось удачно. Папа уже через полгода работал инженером в отделе по строительству муниципалитета Ришон ле Циона. Мама нашла работу в фирме по трудоустройству, затем возглавила русский отдел в одном из клубов при муниципалитете Ашдода.

Дина Михайловна и Евгений Аркадьевич Шумм

Ноги на лампе. Первая ночь в Иерусалиме

Через две недели после приезда в Израиль я приехала в Иерусалим — сдавать вступительный экзамен на подготовительное отделение Иерусалимского Университета, «Мехину». Со мной был папа. На месте выяснилось, что экзаменов несколько, и один из них на следующий день. Мне предоставили комнату в студенческом общежитии. Папе ночевать со мной было негде, ему пришлось оставить меня и уехать домой. В комнате не было абсолютно ничего, кроме стола со стульями, настольной лампы, которую выдали при заселении и кровати без постельных принадлежностей. С соседкой по комнате мы тут же приняли гениальное стратегическое решение бродить по этажам общежития и искать «русских», попутно спрашивая лишнее одеяло и подушку. «Русских» мы нашли, и даже нашли подушку, но с одеялом не сложилось. В Иерусалим я приехала в легкой кофточке, полуденная жара сменилась ночным холодом. В общем, было весело. Но я придумала способ согреться — положила ноги на лампу. Так прошла моя первая ночь в святом городе, ставшим в последствие моим самым любимым местом на земле. Ну, а эту ночь мы с соседкой, ставшей моей подругой на всю жизнь, потом часто вспоминали.

Америка, Англия и... Петербург

В 1992 году я приехала в Америку по приглашению моего молодого человека, Миши Мельникова, с которым мы были одноклассниками и встречались еще до моего отъезда в Израиль. Его отец, профессор математики, преподавал в тот момент в университете Vanderbilt, а Миша был студентом бизнес-отделения в другом университете. Спустя два месяца мы поженились, а через четыре года родилась наша дочь Маша.

Спустя два года после окончания университета муж получил предложение по работе из Великобритании. Так мы оказались сперва на севере Англии, а потом в Лондоне, где прожили несколько лет.

В 2004 году Михаилу поступило бизнес-предложение из Санкт-Петербурга. Мы планировали провести в этом городе не более двух лет, но обстоятельства сложились иначе и Петербург стал для нас домом.

«Звезды сошлись в одной точке». Культурный центр Синагоги

Мы постепенно привыкали к жизни в России. Миша погрузился в работу, а я занималась домом и воспитанием дочери и... все больше ощущала потребность в еврейской жизни. Однажды в новостях я увидела телерепортаж из Синагоги Петербурга, посвященный подготовке к празднику Пурим. Поделилась этой информацией с мужем, мы быстро собрались, приехали и успели купить последние билеты на праздник. С этого момента я стала следить за событиями, а уже в канун Рош Ашана на Женской галерее мы с дочкой случайно оказались рядом с рабанит Сарой Певзнер, которая тоже была со своей дочкой. Сара обернулась ко мне, задала мне несколько вопросов, я рассказала о себе. Так мы познакомились. Сара спросила, не нужна ли какая-то помощь с вопросом образования дочери. Мы договорились поддерживать связь, а спустя некоторое время встретились. В тот день мы о многом говорили, вспоминали наш схожий опыт переезда в Россию, нашли много точек соприкосновения. Я рассказала, что хотела бы найти новую деятельность, а Сара поделилась со мной идеей создания нового проекта, объединяющего светских евреев Петербурга. Звезды сошлись в одной точке. Так в Синагоге появился Культурный Центр, а я стала его руководителем.

Рабанит Сара

Мы начинали с нуля. Совместно с Сарой досконально продумывали проекты, прорабатывали, обсуждали каждое действие, каждый шаг. Это был кропотливый и сложный творческий процесс. Возникали трудности. Однажды я возвращалась домой в подавленном настроении, ехала за рулем, в этот момент позвонила Сара: «Мила, мне показалось, что ты расстроена. Я понимаю, что тебе сложно. Но не переживай. У меня чувство, что все получится. Я в тебя верю. Все будет хорошо». Поразительно, прошло почти 8 лет, я столько раз слышала добрые слова от Сары, но я все еще хорошо помню именно этот момент.

Я благодарна судьбе, Всевышнему и Саре безмерно, ведь именно она стала проводником в жизнь, где я могу быть полезна своему народу.

Во всем, что я делаю в Синагоге, есть духовная основа, желание сделать для людей что-то хорошее — лучшее, на что я способна.

Как мы создавали наши программы

Развитие Культурного Центра мы начинали с небольших программ широкого спектра, которые были бы интересны самым разным людям. Так у нас появился «Кулинарный клуб», где люди учились кошерно готовить блюда разных стран. Клуб получил широкую популярность. Затем открылся «Арт-бар» — успешная программа, «подсмотренная» мной в Америке. Потом появился полюбившийся многим цикл лекций о выдающихся евреях, которые по сей день блестяще читает Виктор Амчиславский. В рамках Культурного Центра проводились циклы мастер-классов по бисероплетению, декупажу, скрапбукингу. Заработали курсы английского языка, экспресс-школа по психологии. Для родителей, чьи дети посещают воскресную школу «Хаверим», и для всех желающих мы открыли «Семейную гостиную», на базе которой проводятся интересные мероприятия, лекции, мастер-классы. Культурный Центр участвует в мероприятиях, посвященных Дню снятия Блокады и Дню Победы. Для еврейских женщин работает «Женский клуб», где в теплой уютной обстановке обсуждаются актуальные вопросы, проходят интересные встречи.

В рамках Культурного Центра проходят концерты, творческие встречи, спектакли. Нашими гостями были Олег Басилашвили, Татьяна Толстая, Михаил Светин, Игорь Губерман, Владимир Войнович, Вениамин Смехов.

На концертах звучит музыка еврейской свадьбы, клезмерская музыка, выступают прекрасные артисты и коллективы, в 2019 году состоялся грандиозный концерт оркестра «Таврический» и Александра Городницкого.

Что самое сложное в моей работе? Подготовка и организация больших концертов. В мероприятиях такого масштаба задействовано большое количество людей. Необходимо скоординировать работу всех служб, не упустить ни одной детали.

В условиях пандемии нужно было принять срочное решение: как нам работать в таких условиях? Что сделать, чтобы поддерживать связь людей с Синагогой? Все текущие программы, какие было возможно, мы перенесли в онлайн формат, создав площадку на базе Инстаграм. Появилась и новая программа «Ваше мнение». Она нашла живой отклик. Наши программы в инстаграме посмотрели тысячи людей. Мы получили интересный опыт проведения Хануки и Пурима в онлайн формате с прямой трансляцией, которые набрали десятки тысяч просмотров.

За годы работы в Синагоге моя жизнь во многом изменилась, поменялись взгляды, я стала смотреть на вещи сквозь призму еврейской традиции. Мой дом стал более еврейским, я пришла к соблюдению шабата.

Я благодарна Всевышнему за то, что моя жизнь сложилась именно так. За то, что стала полезной своему народу. Наши культурные программы — мои детища находят отклик у людей приносят им пользу и радость. Это ли не счастье?

Еврейская судьба может быть очень витиеватой. Может казаться, что мы далеки от свой еврейской сути, но так или иначе, тем или иным путем, Б-г приведет туда, где мы должны оказаться — к еврейской жизни. Надеюсь, все мои предки смотрят на меня сверху и улыбаются.

Беседовала и подготовила материал Ирина Горелик