Михаил рассказывает невероятные истории о своем еврейском друге Сергее Янсоне, а попутно вспоминает разные другие случаи из жизни.

Про звонок...

У моего друга Янсона, интеллектуала и диссидента, руки росли из одного места. Поэтому звонок в его квартире на Благодатной не работал года два. Каждые пару дней он, матерясь, вешал на косяке двери новую бумажку с просьбой стучать. Старую срывали соседские дети.

На день рожденья, 30 лет я заказал для него у гравера в Гостином дворе бронзовую табличку с виньетками и готическим шрифтом:

Звонок не работает, стучите
Anno Domini 1982

Табличка выглядела как-то так. Рисунок автора

Вышло красиво и благородно. Я посадил ее над кнопкой звонка на четыре здоровенных шурупа с шлицами редкой формы и вдобавок не пожалел эпоксидной смолы. Чтобы на века!

Она продержалась ровно два дня. На третий ее просто выломали монтировкой вместе с частью дверного наличника и кнопкой звонка.

...И еще про таблички, уже в Израиле

Как-то раз наши приятели, снимавшие квартиру в Герцлии, уехали на две недели в Италию. Решил сделать им сюрприз – заказал им красивую табличку на дверь:

Мишпахат Устинов
משפחת אוסטינוב

Солидно и просто! Они вернулись под утро, усталые и разбитые после перелета, не узнали свою дверь, поднялись пешком с чемоданами этажом выше, на четвертый, потом вообще вышли из парадного и снова зашли. Потом тупо стояли перед собственной дверью, не решаясь войти.

Дом на Лиговке

Механик Бегин и Шахматист Алехин

Наши непростые отношения с тещей начались с поздравительной телеграммы, которую Янсон прислал мне 20-го января 1978 года на новое место жительства.

Я тогда женился и переехал жить к теще на Лиговку. Поскольку мне повезло жениться как раз перед выборами, то телеграмма пришла следующего содержания: «Мишку в Верховный совет тчк Ура». Теща с тестем были люди пожилые, мудрые и знали, что Софья Власьевна (диссидентское выражение, означавшее советскую власть в ее поздний исторический период, прим. автора) шуток не любит и не понимает, на что мне и было строго указано.

На следующий год в мой день рожденья опять пришла срочная телеграмма: «Меняю портфель министра энергетики на комнату на Лиговке тчк ваш Менахем Бегин». Сложное для прочтения имя было переврано и превратилось в Механик Бегин. После этого меня строго попросили избавить дом от визитов Янсона.

И тут я вспомнил случай в городе Хмельник, это такой курортный городок в Винницкой области. Приехал туда ближе к вечеру и пошел искать гостиницу. Спросил у каких-то праздных отдыхающих и те сказали, что это тут, недалеко, на улице шахматиста Алехина, и указали, как идти. Когда притащился туда с чемоданом (представьте, без колес), то ничего подобного не обнаружил, зато нашел себя на улице... Ш. Алейхема!

Автор, 1978 г.

Как должны выглядеть люди с высшим образованием?

А еще у нас с Серегой Янсоном был третий приятель, Костя Шаломаев, я его знал еще по Политеху. Потом он, как и Янсон, развелся и стал фотографом. Как-то раз в 1985-ом мы сидели у Янсона, он тогда снимал комнату в Саперном переулке у станции метро Чернышевская. Все как обычно – коньяк, кофе, разговоры. Вышли от Янсона поздно и вместе пошли по пустынной Радищева, к трамваю.

Изумительный стоял зимний вечер – тихо, тепло, но не тает, мелкий свежий снежок без ветра, фонари уютно светят. На улице ни души, и только навстречу нам издалека одинокий милицейский москвич. Мееедленно так едет. Три мента в серых шинелях полулежат на сидениях и лениво провожают нас взглядами. Потом разворачиваются на пустой улице и так же неспешно едут за нами. Замечу, что это было дурное время, самое начало горбачевской борьбы с пьянством. Косте уже пришлось однажды переночевать в вытрезвителе на Петроградской, и ему хватило.

Стало очень неприятно под пристальным взглядом из желтого милицейского москвича. Костя занервничал. Я предложил ускорить шаг – до Некрасова оставалось всего метров сто, а там люди, трамваи. Но Костя сказал, что нужно вести себя как ни в чем не бывало.

Он остановился, достал Беломор, потом спички и стал, как ему казалось, спокойно, а на самом деле суетливо чиркать, зажав папку с этюдами под мышкой. Но руки дрожали и спички ломались. Потом коробок и вовсе упал. Костя наклонился чтобы поднять - свалилась шапка. Он потянулся за ушанкой - папка выскользнула и тоже упала. Я бросился помочь, и мы стукнулись лбами.

И тут. И вот тут все двери москвича разом открываются и менты, спокойно наблюдавшие эту немую сцену, не торопясь вылезают наружу. Плотные широкомордые мужики в портупеях. И это конец – им до нас метров двадцать...

Но тут. Но тут на тихую зимнюю улицу из подворотни, что как раз между нами и милицейским москвичом, вываливается целая куча поддатых девок и парней. Большущая компания. Девки визжат – их бросают в сугробы, снежки, крики...

Мы не сговариваясь бросаемся бежать, влетаем в подворотню, пробегаем один двор-колодец, второй, заскакиваем в какое-то темное парадное и взмываем на пятый этаж. Просто упираемся в тупик, в запертую чердачную дверь. Там просидели часа полтора. В темноте, говоря шепотом, боясь даже закурить.

Собственно, как и должны выглядеть, по профессору Преображенскому, два человека с университетским образованием!

От редакции. Михаил Цойреф давно потерял контакты с Сергеем Янсоном и был бы рад найти старого друга или узнать что-то о нем! Контакты Михаила есть в редакции, пишите [email protected]