«Вы коллекционируете чудеса? У меня есть для вас история!» – написала нам Мира Виттман, преподаватель иврита на Онлайн-школе петербургской Синагоги.  

Это и правда удивительно. Елена Якушева, одна из учениц онлайн-курса Миры Виттман, обнаружила в своем альбоме… фото Мириного дедушки в юности! Причем у самой Миры этой фотографии никогда не было.

Елена и Мира раньше не встречались, не общались семьями, познакомились только благодаря курсам иврита на онлайн-площадке Синагоги.

Как же фото Володи Виттмана попало в семейный альбом Елены?

Пусть об этом расскажет она сама!

Елена Якушева: 
– Мои родители оба учились в Ленинграде на физфаке. Мой папа, Рувим Рубинович, прошел всю войну, чудом выжил и пришел учиться на физфак в 1946 году. А моя мама, блокадница, на пять лет моложе, поступила туда же. Там они и познакомились. Вместе с ними учился Володя Виттман. Мне с детства смутно помнится звучание этого имени: «Володя Виттман, Володя Виттман». Есть одно дошкольное воспоминание: меня зачем-то приводят в палату мер и весов, и там нас встречает Володя Виттман. Его самого я особо не помню, запомнилось только огромное здание. Когда я поступила на курсы иврита и услышала фамилию преподавателя, у меня все это всплыло в памяти. А тут ко мне пришел сын – разбирать старые фотографии. Я беру один из снимков, а там подпись: «Володя Виттман»!

То самое фото

И лицо – один в один наша учительница Мира. Вот это да! Отправила фотографию ей – и Мира подтвердила: «Да, это мой дедушка».

Еще одно фото из альбома Елены: Володя Виттман в лаборатории

А вот и сам альбом

Рувим Рубинович с женой и дочкой Леной. 1953

Мира Виттман: 
- Мой прадедушка Давыд, отец Владимира Виттмана, родом из Австрии. В Первую мировую войну он попал в плен и оказался в Петрограде. Город ему полюбился. Затем прадеда отпустили, и он уехал обратно в Вену. В начале 1930-х ему не понравилось происходящее в Австрии, и он вернулся в СССР как коммунист. Есть такое семейное предание: прадед отправился на дачу и сумел сесть только в последний вагон, очень по этому поводу досадовал, но тут поезд сошел с рельс. Опрокинулись все вагоны, кроме двух последних. Прадед говорил, что на Небесах ему дважды спасли жизнь: взяли в СССР – и в последний вагон поезда.

В СССР прадед Давыд женился, до войны у него родились дети: старший Алик, Володя (мой дед) и младшие Геня и Рита. Во время блокады Давыд остался в Ленинграде, а дедушка с братьями и сестрой уехали в эвакуацию. Младший брат потом погиб. А Алик, Володя и Рита после войны вернулись в Ленинград, и все поступили на физфак. Дед Володя всю жизнь работал в Ленинградском институте ядерной физики, занимался наукой. У него было трое детей: мой папа и еще младшие дочь и сын. Всю жизнь дед прожил в Гатчине и там же похоронен.

Я жила с другими дедушкой и бабушкой, с дедом Володей общалась не так много. Но запомнилось одно его высказывание: «Если чувствуешь, что надо линять – чувствуй и линяй!».

Я никогда не видела деда молодым, и поэтому была просто в шоке, когда Елена прислала мне его юношеское фото. Кажется, мы действительно похожи. Вот я примерно в таком же возрасте.

Мира Виттман в юности