Писатель и историк Ян Топоровский рассказывает о том, как Федор Шаляпин по просьбе дирижера Мордехая Голинкина выступил на концерте в пользу создания Еврейской оперы в Палестине.

От Мариинки до оперы в Тель-Авиве

Марк Маркович (Мордехай Мордехаевич) Голинкин родился в местечке Излучистое, под Херсоном (1875, Российская империя – 1964, Израиль). Отец, Мордехай Голинкин, умер за три месяца до рождения сына. И мать назвала новорожденного сына в честь отца – Мордехай.  Она увезла сына в Херсон и посвятила ему свою жизнь. Она мечтала увидеть Мордехая знаменитым раввином.  И отправила его в хедер, потом в знаменитые ешивы Литвы и Польши. Но в 13 лет Мордехай увлекся музыкой. Началось все с синагогального хора, кантором которого был знаменитый Минковский. Юный Мордехай сначала пел в хоре. А потом стал писать музыку для своего кантора. Голинкин пытался даже сдать экзамены в Одесскую консерваторию, но... 

В 1891 году 16-летний Голинкин едет в Варшаву и все-таки поступает в консерваторию, которую с блеском оканчивает. Деньги на оплату обучения он зарабатывает уроками музыки и сочинением фортепьянных пьес для кафешантанов. В 1896-м получает пост руководителя хора и суфлера при оперном театре Ростова-на-Дону. В том же году он случайно на один вечер заменил дирижера симфонического оркестра Рязани. Успех был таким, что молодого музыканта тут же назначили помощником дирижера оперного театра в Перми. В труппе этого театра, кроме Голинкина, была только одна еврейка – певица Аня Маркова из Таганрога. Их брак казался естественным и даже неминуемым. И он, разумеется, был заключен.

Дальше путь вел Мордехая Голинкина через Казань, Саратов, Самару, Астрахань, Нижний Новгород, Харьков, Киев, Одессу, Тифлис и Иркутск в Санкт-Петербург. В 1918 году Мордехай Голинкин стал главным дирижером Мариинского театра. Казалось бы – скитания кончились. Но еврейский мальчик, который за три года (без средств на учителей и музыкальные инструменты) смог подготовиться к поступлению в Варшавскую консерваторию – это незаурядная личность. 

Им снова овладела страсть – на сей раз сионистская. Голинкин стал мечтать о создании в Палестине еврейской оперы, которая положила бы начало еврейскому вокальному искусству, основанному на канторской традиции и в традициях классической европейской оперы.

Марк (Мордехай) Голинкин. Петербург

 
                                                                                                 Афиша бенефиса Голинкина                                                                                                         

Письмо в Гистадрут Палестины

«Мы обратились в Центральный сионистский Союз. – вспоминал Мордехай Голинкин. – Там мы получили книжечку в шикарном переплете с подписями всех членов Союза. К книжечке было приложено письмо ко всем членам Гистадрута содействовать нам в усилиях по созданию оперы в Эрец- Исраэль…  А потом я пошел к Шаляпину и рассказал ему, что начинается новый период в жизни еврейского народа: Англия обещает помочь в создании Еврейского государства в Палестине. А я собираюсь поехать в Палестину для того, чтобы создать там оперный театр, где можно будет заниматься только музыкой без всяких коммерческих и бюрократических примесей и идиотизма».

«Помоги тебе Б-г, маэстро». Одобрение Шаляпина

Мордехай Голинкин рассказал великому Шаляпину о своей мечте.

Из воспоминаний Голинкина: 
Шаляпин слушал внимательно, а потом ответил: 

– Помоги тебе Б-г, маэстро, план хороший. Я в тебя верю'. ‘Спасибо, Федор Иванович за добрые слова. Но я надеюсь и на помощь русского театра. Есть у него должок: евреи сделали немало для расцвета российского искусства. А ты, Федор Иванович, должен послужить примером и дать концерт в пользу создания театра в стране евреев. 

– Я бы с удовольствием, дорогой маэстро, да боюсь, что не простит мне российская публика участия в таком национальном еврейском деле. А знаешь что, – сказал, помолчав, – спрошу совета у Алексея Максимовича (Горького. - Я.Т.). Если он скажет, что это безопасно, – спою, и с удовольствием для создания оперы в вашей Палестине. Позвони мне завтра, дам тебе ответ. 

На следующий вечер я получил согласие Шаляпина. Теперь надо было устроить концерт. Пошел я в редакцию «Рассвета» и поговорил с молодым человеком по фамилии Клебанов… Клебанов направил меня к Ш. Зальцману. Зальцман – к д-ру Дохину. Дохин послал меня к Залкинду, после чего мы все вместе пошли к Борису Гольдбергу, председателю Центрального сионистского комитета. После этого я не раз встречался с Гольдбергом. К моему удивлению, мое предложение не вызвало у него ни восторга, ни просто энтузиазма. А идея создания Оперы в Эрец-Исраэль казалась ему и вовсе странной. «Работа – это я понимаю, мелкая торговля, ремесла – это я понимаю. А со всякими там театрами придется подождать». В то, что «великий гой» Шаляпин будет петь для евреев, он тоже не поверил. Надоел он мне. Тогда я плюнул и сказал, что хотел занести этот концерт в актив Сионистского комитета. А теперь сделаю все сам, под своей фамилией. Он вдруг присмирел и предложил встретиться еще раз. На сей раз я получил согласие Сионистского комитета…

Шаляпин поет «Атикву»

По воспоминаниям Голинкина, концерт был назначен на один из декабрьских дней 1917 года. Но начались всем известные события, и состоялся концерт только в апреле 1918-го. 

Афиша концерта при участии Федора Шаляпина

Это было в «Народном доме» – святая святых пречернейшей «Черной сотни». Концерт в пользу создания Еврейской оперы в Палестине при участии самого Шаляпина – это была сенсация! Никакой еврейский оперный певец не стал бы петь в те годы и в том месте еврейские народные песни, опасаясь за свой престиж. Но великий Шаляпин пел еврейские народные песни (на идише) на этом концерте. И «Атикву» (на иврите), дав таким образом полную легитимацию концертному исполнению песен на идише и иврите. Зал был полон, хотя билеты были очень дорогими. Стояли в проходах, даже в коридорах перед закрытыми дверьми. А впридачу устроили буфет, в котором торговала жена Шаляпина, Мария Валентиновна, в окружении самых знатных еврейских дам Петербурга. Шаляпинские дети бегали по фойе, продавали букетики цветов с приколотыми к ним магендавидами.

Участники концерта

Еврейская общественность Петербурга и участники концерта. Первый ряд – сидят – д-р Дукан (?), М. Алейников, Б. Гольдберг, М. Шаляпин (четвертый слева), д-р Залкнер (?), Эли Гольдштейн, Яков Розов, Эйдельсон

Путешествие длиною в год 

Санкт-Петербург был не самым удобным местом для претворения в жизнь столь безумной идеи. Голинкин уволился из Мариинского театра и переехал в Одессу. Там он опубликовал трактат об основах еврейской музыки. В разработке идеи приняли участие еврейские писатели: Бялик, Черняховский, Клаузнер, Авигдор Хаменеири и другие. Голинкину удалось получить разрешение на выезд за границу. Путешествие в Палестину длилось почти год. Его жена – Аня Маркова с трудом перенесла переезд и скончалась почти сразу же по прибытии в Тель-Авив.

Равнодушие палестинской публики

Прибыли Голинкины на Землю обетованную 6 июня 1923 года, а в июле Палестинская опера уже дала первый спектакль – «Травиату». 

Создатели и исполнители оперы «Травиата». 1923 год. Палестина

Голинкину удалось сманить в Палестину несколько еврейских певцов из России. Поставить 18 спектаклей, убедить жертвователей из разных стран мира в жизнеспособности своей затеи. Но ему не удалось побороть откровенное равнодушие тогдашней местной (она называлась в те годы – палестинской) публики и ее почтенных финансистов. В Палестине не было здания для театра, не было поддержки, не было публики. После оперного дебюта на новой земле – Голинкин провел два года в США и Европе, пытаясь собрать деньги на строительство оперного театра. Нужную сумму собрать не удалось. По возвращению в Палестину он поставил еще три спектакля «Цыганский барон», «Демон», и «Севильский цирюльник». На большее не хватило ни сил, ни средств. Оставалось только заняться журналистикой и, по мере возможности, пропагандой идеи создания еврейской оперы.

Письмо Шаляпина в Палестину
Париж. 24 февраля 1932 
Дорогой Марк Маркович!

Спасибо, друг, за чудное письмо. Мне было приятно, что Палестина и все тамошние евреи помнят меня и мои порывы, которые я делал искренно и от всей души. Спасибо за приглашение приехать к вам спеть. К сожалению, я довольно серьезно захворал – расширение сердца – болезнь затянулась, и я не могу сейчас даже приблизительно определить, когда смогу снова взяться за работу. Кланяйтесь всем добрым евреям и скажите им, что если б я был брюнет, то давно надел бы на себя еврейскую корону, освободившуюся у Саласве (По всей видимости, Федор Шаляпин имел ввиду Менелика II (Хайле Саласве) - императора, царя царей, представителя Соломоновой династии Эфиопии – Я. Т.), но, увы, я блондин и боюсь – обязательно зарежут!.. При всей моей скромности думаю, однако, что лучшего Короля вам не найти… Крепко жму Вам руку…

Душевно Ваш, Ф. Шаляпин

Письмо Шаляпина Голинкину

Фото и автограф Шаляпина

«Я уже связал свою судьбу с моей страной…»

О бедственном положении Голинкина узнали в России. Друзьям удалось выхлопотать ему приглашение вернуться в Мариинский театр. Голинкин вежливо отказался: «Я уже связал свою судьбу с моей страной, и навсегда».  А зарождающееся еврейское государство связало свою историю с его судьбой. 

Билет в оперу

Письмо мэра Тель-Авива
10.5.34
Г-ну Голинкину, создателю ивритской оперы.
Тель-Авив

Дорогой г-н Голинкин!
Я хочу принести Вам мои поздравления от имени мэрии г. Тель-Авива по случаю 10-летней годовщины со дня создания Оперы в Эрец-Исраэль. Я знаю, что именно вы были первым, кто принес в нашу жизнь пение и музыку, как в виде концертов, так и в виде оперных постановок. Вы много работали и много страдали за осуществление своего идеала – создание ивритской оперы в Эрец-Исраэль, в Тель-Авиве.

Вы не всегда получали удовлетворение от вашей деятельности здесь, зато можете быть горды тем, что все, что существует в области музыки в Эрец-Исраэль и в Тель-Авиве, - сделано вашими руками.

Будьте же благословенны за этот большой вклад в нашу здешнюю жизнь, и дав вам Б-г дожить до того, чтобы увидеть, как ваши ученики продолжают Ваше дело на благо распространения вкуса и красоты и во славу нашей страны и нашего народа.

С уважением
Меир Дизенгоф, Мэр Тель-Авива

У последней черты

В 1948 году Мордехаю Голинкину пришло неожиданное предложение – возглавить израильскую оперу. На сей раз Голинкин не отказался. Он работал, как в молодости, хотя ему было уже 73 года.

Мордехай Голинкин. Израиль, 1950-е

 Ян Топоровский, Тель-Авив