29.03.2019

Федор Светлаков: «Это был настоящий Хогвардс!»

Выпускник еврейской школы «Шамир», сотрудник Эрмитажа и владелец культового бара «812» вспоминает о школьных годах и рассказывает о себе.

Выпускник еврейской школы «Шамир» Федор Светлаков поделился воспоминаниями о своей учебе. Ныне Федор - в Петербурге человек известный, последние несколько лет он руководит культовым коктейль-баром «812», попутно являясь научным сотрудником Эрмитажа. Кроме того, он активно участвует в жизни еврейской общины Петербурга. Школьный опыт, по его словам, оказал Федору в свое время поистине неоценимую поддержку.

- Федор, что из школьного периода запомнилось Вам ярче всего?

- Я учился в еврейской школе «Шамир» (до этого она называлась «школа при Синагоге», потом «224 еврейская школа) с 1994 по 2004 год. Другой школы я не знаю, но независимо от этого уверен, что она сделала очень многое для меня, моего развития и мировоззрения. Я пришел в первый класс. Школа располагалась в Большой Хоральной Синагоге, наш класс - на втором этаже прямо над Арон Кодешем, хранилищем свитков. Ремонта в Синагоге не было почти сто лет. Представьте маленьких детей, которые учатся в огромном таинственном здании!

Класс Федора в школе при Синагоге. Федор - второй слева во 2-м ряду

В этом была своя мистика, свой романтизм. На женском этаже под старыми глухими сиденьями можно было передвигаться ползком, попадая в межэтажное перекрытие через крошечные деревянные дверцы. Наверх к органу вела витая кованая лестница, которая, к счастью, сохранилась до сих пор. На чердаке лежало огромное количество старинных и, возможно, редких религиозных книг. Одним словом, настоящий Хогвардс. Помню делегации из Америки, которые привозили детям подарки и конфеты, физкультуру в ДК Первой Пятилетки (сейчас на месте ДК - вторая сцена Мариинского театра), а в летнее время - занятия на стадионе Института им. Лесгафта, которого тоже, кажется, уже нет. Классы были большие, человек по двадцать. Многие ребята потом переехали в Германию и Израиль. Кого-то периодически нахожу через социальные сети... В 1998 году школа переехала в новое здание на проспекте Добролюбова, это были новые классы, столовая, новые учителя. В этом здании и прошло мое становление, это было замечательное время.

- Кто из учителей Вам наиболее дорог?

- Вспоминая об учителях и Учителях, хочу в первую очередь отметить роль Марка Грубарга, директора школы и председателя еврейской общины Санкт-Петербурга. Человек удивительного ума, физик, большой патриот школы (в хорошем смысле слова) и большой энтузиаст еврейского образования. Он сделал для школы очень много. Это и работа со спонсорами (ведь обучение было бесплатным), и подбор замечательных кадров. Говоря об учителях, не могу не вспомнить нашего классного руководителя Леонида Гельфмана, учителя литературы и русского языка, поэта, исследователя, большого профессионала и просто близкого мне человека.

С преподавателем литературы и русского языка - Леонидом Александровичем Гельфманом

Он до сих пор работает в школе, и в этом смысле, конечно, меня радует некая преемственность - то, что у тех ребят, которые сейчас учатся, есть такой Наставник с большой буквы. Вспоминаю мою первую учительницу Светлану Федоровну Теплякову - очень душевную абсолютно русскую женщину, которая со всей теплотой относилась к малышам в кипах в далеком и непростом 1994 году. Замечательный учитель математики Ефим Борисович Лифшиц, заложивший во мне основы математического мышления, которое помогает мне в бизнесе и просто по жизни. Евгения Семеновна Шафир - заведующая библиотекой, удивительный, тонкий, интеллигентный человек... И многие-многие другие.

Класс Федора с любимым учителем начальных классов - Светланой Федоровной Тепляковой

- Трудно было учиться?

- На момент моего выпуска в 2004 году в школе было всего два медалиста. В 2003 году золотую медаль получила Бася Соминская, в 2004 - серебряную - ваш покорный слуга. Я думаю, это говорит о том, что учиться было достаточно трудно, а также свидетельствует о высоком уровне педагогов и требований. Классы были, кажется, оптимально укомплектованы. На момент выпуска в моем классе было шестнадцать человек, это обеспечивало достаточный личный контакт между учителем и учениками. Слишком маленькие классы, как и слишком большие, имеют серьезные минусы в плане социализации, а у нас учеников было как раз самое правильное количество.

В старших классах

- Насколько сильной была связь школы с иудейской традицией?

- В Санкт-Петербурге на тот момент было пять или шесть еврейских школ, некоторые из них были совсем светскими, некоторые, наоборот, были религиозными с раздельным обучением мальчиков и девочек. Думаю, что наша школа стояла где-то посередине - мальчики носили кипы, девочки - юбки, учились при этом вместе, еда была кошерная, по утрам - обязательная молитва. Показательно, что параллельно со мной в школе учились два будущих раввина - Яков Соминский, ныне главный раввин Великого Новгорода, и Шимон Варакин, главный раввин Владивостока. Это говорит о том, что школа давала возможность изучать традиции, иврит, еврейскую историю. А насколько это отразилось на каждом из учеников - вопрос индивидуальный.

- Как складывалась Ваша жизнь после окончания школы?

- Я поступил на исторический факультет СпбГУ, на кафедру истории искусства. Окончил его в 2009 году с красным дипломом. Параллельно окончил экономический факультет университета. В общем и целом, наверное, это свидетельствует о достаточно высоком уровне образования в нашей школе. К слову, атмосфера в университете была похожа на ту, которая была у нас в школе - свободная, либеральная, без муштры. Тем, кто заканчивал обычные школы, в университете требовалось некоторое время на осознание и адаптацию к новым условиям. Надо сказать, что пригодились мне оба образования - сейчас я работаю в Государственном Эрмитаже, а попутно занимаюсь развитием бара «812», которому в прошлом году исполнилось десять лет.

- Как Вам удается удается сочетать эти настолько разные занятия? Можете рассказать чуть подробнее о каждой из своих работ?

- Мне кажется, что пока не создается «конфликта интересов», и одна работа не мешает другой - нет никакой проблемы в том, чтобы их сочетать. Моя основная работа - это Государственный Эрмитаж. На мой взгляд, это одно из лучших мест, где можно работать. Меня постоянно спрашивают: «Чем ты там занимаешься?» В представлении большинства, даже образованных людей, в Эрмитаже работают одни смотрители. Вопрос, работаю ли я «бабушкой, которая смотрит за картинами в залах», я слышал десятки раз и, к сожалению, продолжаю слышать до сих пор. Но Эрмитаж, помимо доступной для посетителей музейной части, - это большой научно-исследовательский институт, такой же как НИИ, допустим, химии, физики или математики. Там изучается история искусства. Я младший научный сотрудник отдела западноевропейского искусства, хранитель французской гравюры XV-XVIII веков. Для меня это огромная честь - иметь возможность заниматься любимым делом, изучать то, что я люблю и чему учился.

- Ну а бар?

- Баром я владею с 2012 года, и с тех пор там успело побывать большое количество творческих людей - от Оксимирона до Бориса Гребенщикова. Они оставляют автографы у нас на одной из стен, и без ложной скромности скажу, что свободного места там уже почти не осталось. Кроме того, в баре работают замечательные ребята. Часть из них, говоря обтекаемо, - потенциальные члены еврейской общины. Для них это большой challenge - попасть к нам в команду. Общаться с ними для меня большое удовольствие. Они другие и гораздо лучше чем мы, «рожденные в СССР». В отличие от нас, они абсолютно свободные и беззаботные. В общем и целом работа бара поставлена хорошо, и я, к счастью, могу не заниматься рутинными процессами. Исповедую подход, которому научился, когда работал в филиале одного американского банка: тратить меньше времени на личные встречи и звонки. Практически любые вопросы сейчас можно решать дистанционно и письменно. Я стараюсь беречь жизненную энергию для семьи, науки и друзей. Чего и всем искренне желаю!

В баре «812» с Децлом, светлой памяти

- Вы состоите в еврейской общине. Расскажите, пожалуйста, чем сейчас живет община и о Вашем вкладе в ее жизнь.

- Что касается жизни общины - я, как и многие, наверное, могу сказать, что хотел бы уделять ей больше сил и времени. Стараюсь посещать основные праздники. С группой друзей ежегодно летаем в Иерусалим и держим пост на Йом Кипур, прямо у Стены плача. Это очень очищает и придает сил. Вижу, что в последнее время появилось много небольших локальных синагог. С одной стороны, вероятно, это удобно для прихожан, с другой - вспоминаются с ностальгией времена больших многолюдных праздников в Большой Хоральной Синагоге. Ведь в переводе с иврита «Бейт кнесет» (синагога) - «Дом собраний», то есть, помимо религиозной функции, она несет и некую социальную. Так, несколько лет назад в Большой Хоральной Синагоге я познакомился со своей супругой. Прошлым летом у нас родилась дочь Яэль.