Перед вами – неизвестные подробности из жизни великого композитора, ставшего настоящим ангелом-хранителем петербургской еврейской семьи... Петербургский музыкант Израиль Борисович Финкельштейн работал ассистентом у Дмитрия Шостаковича.

Публикуем рассказ его сына, Эмиля Израилевича Финкельштейна.

Письмо Дмитрия Шостаковича к Израилю Борисовичу Финкельштейну. 1942 г. Из архива Полины Фрадкиной

В Консерваторию – с благословения Луначчарского

Моя бабушка, Сара Моисеевна Бронштейн, привезла моего четырнадцатилетнего отца, Изю Финкельштейна, поступать в Ленинградскую консерваторию им. Н.А. Римского-Корсакова из Киева. Надо сказать, что в то время консерватория была учебным заведением, объединяющим школу и ВУЗ, так что туда принимали одаренных подростков. Но мой отец был привезен в середине учебного года, когда места были уже распределены, и тогдашний ректор консерватории, А. К. Глазунов, разглядев в моем папе большие способности, написал ходатайство самому Луначарскому. Так отец был зачислен в старейшую консерваторию страны. Закончил он сразу два факультета: фортепианный (класс проф. С. И. Савшинского) и композиторский (класс проф. М. Ф. Гнесина).

Израиль Борисович Финкельштейн в молодости

К Шостаковичу в ассистенты

В 1939 году папу направили в только что открывшуюся Минскую консерваторию на должность заведующего кафедрой композиции. Это было очень почетно. Он приехал в Минск и остановился в гостинице. Поскольку дело было как раз в период подписания пакта Молотова-Риббентропа, в гостинице оказалось много немцев, наших новых «друзей». Скорее всего, папа, обладающий ярко выраженной семитской внешностью, вызвал у них антипатию. Я точно не знаю, что там произошло, но мой отец, свободно говоривший на немецком, понял весь ужас складывающейся ситуации, так как фашистские настроения буквально витали в воздухе. Поэтому он моментально вернулся в Ленинград.

В этом ему помог Дмитрий Дмитриевич Шостакович, работавший тогда в консерватории и заведовавший кафедрами композиции и оркестровки. Он взял отца к себе ассистентом, выбил для него место на кафедре. И отец, став помощником Дмитрия Дмитриевича, непосредственно приложил руку к воспитанию таких композиторов, как Г. В. Свиридов, О. А. Евлахов, В. И. Флейшман.

Израиль Борисович Финкельштейн за работой

Инстинкт самосохранения

Прямо перед началом войны моя мама, а она родом из белорусского местечка Плещеницы, захотела вместе с детьми съездить туда, повидать родственников. Папа был категорически против, памятуя о той минской гостинице, и даже сдал билеты назад в кассу. В начале войны все родственники погибли там, в Плещеницах. А нас то ли Б-г уберег, то ли папин инстинкт самосохранения.

Мама была медсестра, а значит, военнообязанная. Она явилась на сборы с двумя детьми – с сестрой и со мной, полугодовалым младенцем, на руках. На вопрос «Почему с детьми пришла?» она ответила, что деть их некуда. Ее и отпустили. Отец помогал рыть окопы под Лугой. Но так как генерального плана обороны города сначала не было, началась паника, народ устремился в Ленинград, чтобы уехать оттуда в эшелонах, вырваться из замыкающегося кольца блокады. А отец сильно натер ногу и сказал, что не поедет со своим отрядом. Благодаря вовремя натертой ноге, он выжил один из всех, так как в обоз его товарищей попал снаряд, никто из них не доехал до дома. А папа добрался на следующей машине.

Как Шостакович передал Финкельштейну валенки в Узбекистан

Позже пришлось эвакуироваться Преподавательский состав консерватории и членов Союза Композиторов с семьями вывезли в Ташкент. Кстати, тогда на перрон Шостакович передал моему отцу валенки. Это было очень трогательно и смешно одновременно. В Узбекистане нам валенки уж точно бы не пригодились. Но дорого-то именно внимание! В Ташкент в годы войны съехалось много интеллектуальной элиты. Отец общался с Соломоном Михоэлсом, переписывался с Шостаковичем и Гнесиным. Михоэлс даже как-то спросил его: «Скажи, Изя, а правда, что Бетховен был фашистом?». Хватало же оптимизма шутить... И самое удивительно, что, испытывая страшные лишения, эти люди чаще всего говорили о музыке, о высоком. У меня сохранились письма, которые Шостакович писал из Куйбышева моему отцу. Они неизменно начинались словами «Дорогой Израиль Борисович» (общение на вы и по имени-отчеству было отличительной чертой Дмитрия Дмитриевича) и, в основном, были на тему творчества.

Израиль Борисович с женой

И снова Шостакович помог!

В 1944 году, сразу после снятия блокады, отец вернулся в Ленинград. Но вот возвращаться, по сути, было некуда. Дом наш был разбомблен. Папе выделили небольшую квартирку на четвертом этаже восстановленного после бомбежки дома, это была мансарда с окнами во двор, где красовалась воронка от взрыва. Хилая крыша текла, сыпалась и, наконец, рухнула. И тут снова вмешался Шостакович, он, будучи депутатом, похлопотал, чтобы квартиру нашу отремонтировали.

Вылетел из консерватории...

После войны быт наладился. Жили потихоньку. Отец продолжал работать в консерватории, Дмитрий Дмитриевич дал ему самую теплую рекомендацию на должность доцента... Но через три года, в 1948-ом, пришла новая беда, так называемая «Борьба с космополитизмом», переросшая в «Дело врачей». С формулировкой «за космополитизм» уволили с работы всех моих родных. Маму выгнали из школы, где она преподавала немецкий, дядя Яша, химик-ядерщик, был уволен из Курчатовской лаборатории и вынужден был гнуть алюминиевые ложки на заводе, чтобы не умереть с голоду. А папа в 1953 году вылетел из консерватории, и тут даже Шостакович не мог ему помочь, так как в те годы сам находился в жестокой опале – власти предъявляли ему нелепое обвинение в «формализме». Впрочем, вскоре после смерти Сталина отца восстановили в должности.

Рекомендация Дмитрия Шостаковича

Новые беды

В следующий раз гром грянул в 1971 году. Моя сестра эмигрировали в Израиль, и отца вновь изгнали из консерватории. Но тут вмешался Дмитрий Дмитриевич, наш добрый гений. Он добился, чтобы папу восстановили в должности. Шостакович вообще очень близко к сердцу принимал всё, что происходит с близкими ему людьми. Кстати, не только Шостакович помогал евреям. Василий Павлович Соловьев-Седой демонстративно принимал в Союз Композиторов, председателем которого являлся, изгнанных из консерватории евреев. Такие благородные поступки считались тогда не какой-то особой заслугой, а мерой поведения всех честных людей. Тогда сразу стало ясно, кто чего стоит...

Военная тема в творчестве Финкельштейна

В 1975 году отец написал симфонию на стихи поэта Михаила Дудина. Ни один творческий человек, прошедший через ужасы войны, не может остаться равнодушным. Так или иначе, эта война коснулась всех. Я очень благодарен ему и всем, кто помогал нашей семье в тяжелое время. Ведь именно они дали возможность нашей творческой династии продолжиться.

С Альфредом Шнитке

Эмиль Израилевич Финкельштейн

Полина Фрадкина – продолжательница династии

В Петербурге живет и работает Полина Фрадкина – известная пианистка, внучка Израиля Борисовича. Она и предоставила фотографии и письма из архива своей семьи.

Полина Фрадкина с дедушкой и бабушкой

Текст подготовила София Гвирц