О петербуржце Анатолии Нахимовском и истории его семьи рассказывает Вера Кнорринг

Анатолий Давидович Нахимовский

В судьбе Анатолия Давидовича Нахимовского и его близких словно отразились все коллизии ХХ века. Дед его, Лев Маркович, был родом из Новогрудка. Сменил немало мест работы и жительства, да и дети его появились на свет в разных городах (Давид, отец моего героя, к примеру, родился в Двинске – ныне это латвийский город Даугавпилс). Одно время Лев Маркович был разъездным коммивояжером и разъезжал по Себежскому уезду Витебской губернии. А дети подрастали. Младший из сыновей, Семен, с юных лет жил вне семьи, принимал активное участие в революционных событиях. В 1942 г. он погиб на фронте. Другие мальчики вместе с отцом переселились в Ленинград. Здесь Давид Львович окончил радиотехникум, начал работать на одном из военных заводов. В Ленинграде он познакомился с уроженкой Себежа Славой Левиной, выпускницей Текстильного института.

Портрет родителей Анатолия Нахимовского, Давида Львовича и Славы Айзиковны

В 1940 г. они поженились, и в апреле 1941 г. у пары родился первенец Анатолий. Мирного младенчества ему было отмерено чуть больше трех месяцев...

Семья матери Анатолия Нахимовского. Слава Левина – крайняя справа в первом ряду

Затем была эвакуация в Нижний Тагил, возвращение – сначала в Москву (где в 1943 г. в семье появился еще один сын, Александр – будущий профессор Колгейтского университета в США), а затем и в Ленинград.

Песах на Пушкинской улице, или Пазл из мацы

Анатолию Давидовичу запомнилось, как праздновали Песах в послевоенные годы. Дело происходило в квартире его деда на Пушкинской улице. Там бывало многолюдно.

Семья отца Анатолия Нахимовского. Давид Нахимовский – крайний слева

За огромным столом собирались и взрослые, и дети, но, вопреки традиции, младшим никто не старался объяснять происходящее: не та была обстановка в стране. И праздник, несмотря на вкусный цимес и сладкий тейглах, был бы в тягость детворе, но к счастью, ее развлекал один из родственников: разламывал кусочек мацы, снова складывал – и просил ребят отыскать трещины. А что, ничем не хуже поисков афикомана!

В начале 1950-х Толя с родителями и братом переехал на улицу Рубинштейна, 27. На ступеньках парадной лестницы этого дома к тому времени еще сохранялись кольца для ковровой дорожки, однако самой дорожки уже не было, да и советский быт вовсю давал себя знать: огромные богатые квартиры были не просто превращены в коммуналки, но и причудливо перетасованы. В результате на площадке, где дали жилье Нахимовским, размещались квартиры №7, 8 и...82. В этой последней, разделенной ровно посередине капитальной стеной, они и поселились – в двадцатипятиметровой комнате с печкой. Дрова для нее хранились во дворе, и периодически все «мужское население» семьи ходило их пилить и колоть.

«Лет до ста расти нам без старосты...»

Мальчики учились в 206-й школе. (Она заслуживает отдельного рассказа, но об этом как-нибудь в другой раз).

206-я школа

Младший, Саша, окончил ее с золотой медалью, старший был твердым «хорошистом» – и одноклассником Сережи Мечика, будущего писателя Сергея Довлатова. В параллельном же классе учился еще один будущий литератор, Михаил Чулаки. Вот такая была школа... Кстати, одна из шуток Мечика-Довлатова по поводу школьной жизни даже попала в сборник, посвященный писателю. Дело в том, что Толю Нахимовского выбрали старостой класса, но особой активности он не проявлял. И тогда острый на язык Сергей съязвил в школьной стенгазете: «Лет до ста расти нам без старосты...»

В Публичку – без пальто

Когда братьям Нахимовским предстояло сдавать выпускные экзамены, их дом на улице Рубинштейна встал на капитальный ремонт. А поскольку квартиру, где они проживали, перегораживала капитальная же стена, семье пришлось переехать в резервный фонд надолго. Их жилище не спеша отремонтировали сначала с одной, и лишь потом – с другой стороны. Зато убрали печку, установив паровое отопление.

Впрочем, проживание в «резервной» комнатушке на улице Ракова обернулось для Анатолия – тогда уже студента, – благом: он мог беспрепятственно проходить в Публичную библиотеку. Сейчас, когда залы величественного здания на Фонтанке, 36, почти всегда пусты, нам уже трудно себе представить, какая оживленная жизнь кипела там в 1960-е! А ведь тогда в зимнее время в Юношеские читальные залы Публички стояла очередь из читателей (!), ибо гардероб не мог вместить одежду всех рвущихся к знаниям. И вот тогда, на зависть всей очереди, Толя Нахимовский, оставив дома свое зимнее пальто, быстренько пересекал по льду Фонтанку и входил в заветные двери!

Анатолий оканчивал ЛЭТИ, а его брат поступил в Университет, на знаменитый «матмех». Почти сразу же он стал активно вращаться в диссидентской среде и вполне мог бы пострадать из-за этого. Кстати, будущей жене Анатолия Давидовича как раз довелось пострадать из-за дружбы с участниками «самолетного дела». Ей предложили отчислиться со второго курса Первого Медицинского института, где она тогда училась, обещая потом по-тихому принять назад. И не приняли.

Что же касается брата моего героя, то он выехал в США после женитьбы. Еще в Ленинграде Александр Нахимовский познакомился в дружеской компании с американской аспиранткой-слависткой по имени Алиса Стоун, которая и стала его женой. В Америке оба супруга со временем сделали прекрасную научную карьеру. Собственно, исследованиям Алисы Стоун-Нахимовской я и обязана знакомством с Анатолием Давидовичем... Но об этом немного позднее.

В рефрижераторном поезде – по всей стране

Окончив ЛЭТИ, Анатолий отработал положенное по распределению и начал подыскивать себе такую работу, которая была бы небезынтересной, но притом все же оставляла побольше свободного времени.

Анатолий Нахимовский в 1977 году

В частности, он работал школьным киномехаником. Предшественники «поколения дворников и сторожей» в конце 1960-х уже старались вкладывать силы не в абстрактный труд на пользу общества, а в чтение, посещение концертов и спектаклей, туристические походы и так далее. Позднее Анатолий Давидович целых два года разъезжал по стране механиком рефрижераторного поезда. Такая должность предоставляла аж два свободных месяца после такого же срока, проведенного в пути. Анатолий Давидович объездил всю страну. Как сам он рассказывает об этом в своих пока еще неопубликованных мемуарах, «...от Молдавии до Тихого океана (Находка), – и от Ухты до Благовещенска. Из Молдавии в Ухту мы привезли плодовоягодное вино. Была запомнившаяся поездка в Казань с грузом мороженой рыбы для небольшого зверосовхоза. У них был всего один грузовик, и мы простояли на выгрузке 2 недели. Я успел осмотреть Казань, побывать на спектакле «Прошлым летом в Чулимске» и побывать в деревне Ленино-Кокушкино генерала Бланка, деда Ленина со стороны матери. Затем длинная дорога на Дальний Восток, проезжали Байкал, тайга, тайга, тайга, небольшие станции. Не помню груза, но в Находке я окунулся в Тихий океан.

В Благовещенск на границе с Китаем мы приехали за яблоками. Несмотря на напряженные отношения с Китаем, торговля с ним продолжалась. Дело было поздней осенью. Китайцы, все немаленького роста, в стеганых темно-синих пальто в меховым воротником. У всех поверх пальто на груди значок с Мао Цзе Дуном. Свидетельством напряженных отношений с Китаем была свежеоборудованная линия обороны с дотами и ограждениями колючей проволоки – только что с завода, не успевшей проржаветь. Китайцы ходили мимо этих заграждений свободно и могли с ними знакомиться».

В роли Менахема-Мендла

А потом поездки пришлось прекратить – Анатолий Давидович женился. Тогда-то он и свел тесное знакомство с Сестрорецком, где его тесть, Давид Пилип, занимал заметную должность на Инструментальном заводе.

Шли годы, родились дети – сын и дочь. Анатолий Давидович все работал в структурах железной дороги, меняя цеха, оклады и начальников. В самом конце трудовой карьеры мой герой еще успел побывать в роли Менахема-Мендла. Как известно, этот персонаж рассказов Шолом-Алейхема был страховым агентом – вот и Анатолий Давидович какое-то время оформлял автолюбителям полисы ОСАГО. Однако свободного времени у Анатолия Давидовича становилось все больше, и он благоразумно распорядился им, съездив в Израиль по одной из программ «Сохнута». Это было весьма интересно и значимо, но... тогда руководители группы почему-то обращались с ее вполне взрослыми членами как со старшеклассниками, что вызывало у тех некоторую досаду. Анатолий Давидович невольно вспоминал школьную поездку на прополку кукурузы в украинский колхоз, когда с ребятами, напротив, обращались как со взрослыми.

Дети и внуки

А тут и его собственные дети стали совсем взрослыми. Сын Яша, студент-отличник, на последних курсах учебы в ЛЭТИ – alma mater отца, – получил Президентскую стипендию, предназначенную для кратковременного обучения в шведском университете. Потом он защитил на родине диплом и поступил в аспирантуру, но защита диссертации состоялась уже в Швеции, куда молодой перспективный ученый окончательно переселился. На каникулы Яков Нахимовский всегда стремился домой. И не зря: в петербургском молодежном лагере, устроенном организацией «Гилель», он познакомился с одной из активисток... Их свадьба прошла, как и положено, под хупой, в хасидской общине Гетеборга. Сейчас в этом городе подрастают трое внуков Анатолия Давидовича. Двое мальчишек, Давид и Лев, увлечены футболом, а юная Элишева выделяется не только красотой, но и творческим складом характера. В семье строго соблюдают еврейские традиции; младшие знакомятся с ними прямо в детском саду.

Дочь Анатолия Давидовича Рита выбрала своей профессией IT-технологии. Живет с семьей в Сестрорецке и воспитывает двух очаровательных дочерей.

Дружба, письмовники и «высокий стиль»

Лет десять назад профессор Колгейт-университета доктор Алиса Стоун-Нахимовская (супруга брата Анатолия Давидовича) начала собирать материал для монографии, посвященной особому жанру старинных еврейских книг – письмовникам. И попросила своего петербургского родственника помочь ей в этом. Тот направился прямо в Публичную библиотеку... Мое знакомство с Анатолием Давидовичем тем самым было предопределено. Ведь я тогда служила хранителем фонда литературы на идише, а письмовниками с давних пор интересовалась и сама. Мне даже случалось демонстрировать некоторые из таких книг на выставках, но все же мой интерес к ним был еще достаточно поверхностным. Работа над монографией, пусть даже чужая, сильно стимулировала его.

Потом доктор Нахимовская дважды приезжала в Петербург, мы с ней встречались, вместе рылись в каталогах, пересматривали пожелтевшие страницы давно забытых книг. И они словно оживали! Вскоре монография вышла в свет, вызвав самые благожелательные рецензии.

Доктор Алиса Стоун-Нахимовская делает дарственную надпись на своей монографии в читальном зале РНБ. Сзади – Александр и Анатолий Нахимовские

А я подготовила в РНБ огромную выставку письмовников, в чем-то дополнявшую издание – новостной портал Синагоги любезно откликнулся на эту мою работу.

Дружба с Анатолием Давидовичем после этого не прервалась. Он принялся помогать известному историку русской литературы профессору Лейденского университета Иоахиму Клейну в сборе материалов к его монографии о русской оде XVIII столетия. К этой работе привлек и меня, и она оказалась настолько захватывающе интересной, что все наши близкие в то время обогатили свой лексикон пышными выражениями «высокого стиля»: мы невольно переносили их в повседневное общение.

Теперь Анатолий Давидович, во исполнение своей давней мечты, перебрался в Сестрорецк, и общение стало еще теснее. Этот невероятно деликатный, никогда не поддающийся унынию человек как никто другой умеет поддержать и утешить в трудную минуту.

На самокате
Ловишь уклон дороги,
Как яхта ветер
(А. Нахимовский)

Ансамбль соснового куста
При ярком свете полдня...
(А. Нахимовский)

Не потому ли, что с давних пор он живет под лозунгом, сформулированным Борисом Заходером:

Ни к чему ворчать и злиться,
Огорчаться ни к чему.
Лучше будем веселиться,
Неизвестно почему!

Правда, последнюю строчку Анатолий Давидович, будь его воля, немного изменил бы. «Мой вариант последней строки немного иной – "Ведь всегда есть почему!"», – смеется он.

Мне почему-то кажется: если бы Заходер узнал об этом, он непременно прислушался бы к мнению моего друга, к тому же подкрепленному немалым личным опытом!

Вера Кнорринг