Несколько недель назад в возрасте 94 лет ушел из жизни Павел Маркович Рубинчик – руководитель Северо-Западной межрегиональной общественной организацией евреев-инвалидов, бывших узников фашистских концлагерей и гетто. До последнего дня он возглавлял созданную им организацию, которая поддерживала и защищала права бывших узников фашизма. То, что он сам пережил в детстве, будучи узником минского гетто, а потом бойцом партизанского отряда позволяло ему, как никому, понимать их чаяния и нужды.

Павел Маркович Рубинчик

Шахматы в кустах и первые немцы

20 июня 1941 года родители отправили 13-летнего Павлика в пионерский лагерь министерства Радиопромышленности СССР за 20 километров севернее Минска в поселок под названием Острашицкий городок. За полтора года до этого отца, работавшего инженером на ленинградском заводе «Светлана», командировали на перевезенный из Вильно в Минск радиозавод. Семья переехала на новое место, но не хотела полностью обрывать связи с Ленинградом, боялись потерять ленинградскую прописку. Поэтому летом 1941 года родители уехали в Ленинград заканчивать дела.  

 
Павел Маркович Рубинчик

Прошло три дня. Ребята только начали осваиваться в пионерском лагере, перезнакомились, нашли друзей, как кто-то обратил внимание, что исчезли все мужчины-работники лагеря – от поваров до пионервожатых. А на следующий день, 24 июня, в небе появился самолет со звездочкой, за которым гнался истребитель с черным крестом. Сначала решили, что это учения, маневры, но вдруг самолет со звездой начал падать и раздался взрыв. Мальчишки побежали было смотреть, что произошло, но их остановили и запретили выходить за ворота лагеря. Ночью все увидели, что на западе пылает красное зарево и светло, как будто солнце не заходило за горизонт. Это горел Минск. На следующее утро приехали родители детей-минчан и стали забирать их. Тогда и все остальные присоединились к ним и большой толпой пошли пешком в сторону шоссе Минск-Москва.

Сначала шли бодро, держа в одной руке чемоданы, в другой под мышкой – шахматы. Но с каждым километром идти становилось тяжелее: сначала в кусты полетели шахматы, потом вдоль дороги остались чемоданы. Когда, наконец, дошли до шоссе, то увидели, что дорожный битум горит от зажигательных бомб. Летящие фашистские штурмовики обстреливали сверху из пулеметов толпы людей, бежавших вдоль дороги. Не доходя до Борисова, голодные измученные дети упали в перелеске и провалились в тяжелый сон. А ночью проснулись от криков: немцы! Ничего не понимающие спросонья недоумевали: какие немцы, ведь до границы почти 300 километров?! И тут послышались команды на немецком: выходить!

Взрослые велели ребятам спешно снять пионерские галстуки и закопать в землю. Когда вышли из перелеска, то увидели одну группу в черных мундирах и танковых шлемах, а другую – в фуражках с черепами на кокардах. Так впервые Павел увидел живых немцев. Особенно поразил вид черепов, которые у ребят ассоциировались с рисунком на электрощитах и подстанциях. Это было подразделение СС.

- Носители смерти, – сказал кто-то тихо сзади.
Это оказалось реальным предсказанием скорого будущего.

 
Минск мемориал Яма 2013

Немцы отделили детей от взрослых. Когда узнали, что группа состоит из воспитанников пионерского лагеря и обслуживающего персонала, женщин и детей отпустили и велели идти по дороге, не сворачивая в лес. Поздно вечером 26 июня, буквально валясь с ног от голода и усталости, вошли в Минск. Город еще горел, мосты через реку Свислочь были разрушены, многие дома превратились в руины, но немцев в Минске еще не было. Павел подошел к дому, в котором жил с родителями, и увидел, что он сгорел.

Когда дети стали говорить, что видели немцев восточнее по направлению к Москве, на них шикали и обвиняли в паникерстве.

 
Доманевка. Памятник 56 000 погибшим евреям Одессы. Первый слева – Павел Рубинчик

«Павка, я все понимаю!»

Немцы вошли в Минск 28 июня на машинах под бравурные марши, и все последующие дни многочисленный немецкий транспорт с солдатами, танки, артиллерия день и ночь двигались на восток, не встречая сопротивления. Единичные советские самолеты, появлявшиеся в небе над Минском, горели как спички. Потом по дорогам пошли советские пленные в деревянных колодках, оборванные, в окровавленных бинтах.

В Минске оставалась семья дяди Миши, врача. Это была белорусская семья. Сначала Павел пришел к ним, его приняли тепло, по-родственному. Потом немцы издали приказ всем евреям явиться на место сбора. Чтобы спасти мальчика, родственники пригласили попа, дали ему мешок муки, чтобы он окрестил Павла, и дали мальчику свою фамилию Матусевич. Но Павел все-таки попал в детский дом, который находился в пригороде Минска – поселке Ждановичи. Он очень хотел учиться и уговорил директора отправить его обратно в Минск, чтобы пойти в 7 класс. Но когда мальчик вошел в класс и оглядел сидящих детей, у него внутри все оцепенело: за одной из парт сидела довоенная одноклассница Галя Мисюк! Она, конечно, знала настоящую фамилию Павла и могла его разоблачить. Учитель начал с переклички. Когда он произнес фамилию «Матусевич», Павел встал в ожидании неотвратимого разоблачения. Но ничего не произошло.

На перемене подбежала Галя и сказала: «Павка, не беспокойся, я все понимаю!»

Одесса. В середине Павел Рубинчик

«Вот она, ж-довская кровь!»

Учитель произносил речи о том, какое счастье для белорусского народа принесла немецкая армия, которая «освободит народ от коммунистов и ж-дов». Однажды детей повели в уцелевший Дом офицеров в центре Минске смотреть кино, где показывали победоносную немецкую армию. Возвращаясь обратно, дети увидели, что в аллеях центрального сквера на деревьях и фонарях повешены люди с плакатами на груди: «Мы стреляли в немецких солдат».

Как-то во время очередного опроса Павел проговорился, что отца зовут Марк Исаакович. Вскоре его вызвали в кабинет директора. Там были какие-то люди и полицай в форме, и двое детей: мальчик и рыжая девочка. Начался допрос о происхождении.  Вдруг один из спрашивающих схватил Павла за руку и резанул ножом: «Вот она, ж-довская кровь!»
Всех троих отправили в гетто.

Финляндия. Международный Совет евреев бывших узников фашизма. Рубинчик стоит второй слева

Тарелка супа за мертвецов

В гетто ему выдали тачку и велели свозить умерших детей в общую яму на еврейское кладбище. Работал Павел около месяца, сильно исхудал.  Кто-то посоветовал подхалтурить: забирать по дороге из больницы мертвых, за что давали тарелку супа. Однажды возвращаясь с кладбища, Павел увидел, что  гетто оцепили каратели и выводят оттуда людей. Мальчик бросил свою тачку и спрятался в другом конце гетто у знакомой семьи. Но нужно было что-то есть, и пришлось снова устраиваться на работу.

На этот раз его взяли в строительную бригаду – возводить новое здание тюрьмы. Когда работа была закончена, немец-надсмотрщик велел возвращаться в гетто. В кузове он согнал всех к кабине, а сам сел напротив у заднего борта и наставил автомат. По дороге стало понятно, что везут в лагерь смерти Тростенец.  Стали прощаться друг с другом. Но в Тростенце подошли эсэсовцы, построили, каждого пощупали, сказали «гут!» и пересадили в другую машину.

Павел Маркович Рубинчик

Каменный мешок – и свобода!

Оказалось, привезли в оружейные мастерские. Каждого пятого вывели из строя и тут же повесили на столбах. Остальных предупредили: всех, кто ослушается или будет саботировать работу, постигнет та же участь. Поселили вместе с военнопленными. Там Павел прожил около восьми месяцев, работая по 14 часов в сутки. Мальчик собирал и возил стружку из-под станков, отчищал ржавчину с оружия. Однажды бригаду послали за кирпичом на завод, который находился за городом.

Павел спрятался в дальнем закутке и замуровал себя. Его не нашли. Дождавшись темноты, он освободился из укрытия, выполз и побрел в сторону леса. Ночевал в перелесках, просил хлеба на окраинах отдаленных деревень. Только через два недели ему удалось выйти в один из партизанских отрядов, входящих в состав бригады имени Сталина в районе Новогрудка. Там подростку вручили оружие и зачислили рядовым.

Павел Маркович Рубинчик

В партизанах

Ненависть к фашистам буквально выжигала Павла изнутри. С другом Михаилом они подкараулили командира у его землянки и попросили дать любое задание, так хотелось отомстить за пережитое и увиденное. Взрывали фашистские составы. Однажды у города Лида Павла положили возле железнодорожного полотна, накрыли мешком, сверху натыкали веток. Подросток должен был проползти 100 метров открытого охраняемого пространства до железнодорожной насыпи, чтобы заложить мину под рельсу.

Операция удалась – проходящий состав взлетел на воздух. Всех троих участников операции представили к ордену Боевого Красного Знамени. Но потом решили, что мальчику достаточно и ордена Красной Звезды. Это была уже вторая награда. Первой был орден Отечественной войны.

Павел Маркович Рубинчик

13 июля 1944 года партизанский отряд под Новогрудком в 10 километрах от своего лагеря встретился с войсками Советской Армии. Павел сразу записался добровольцем. К тому времени ему исполнилось только 16 лет. Случайно он узнал, что его родители в эвакуации в Казани. Ему удалось демобилизоваться и уехать к ним.

Памятник погибшим партизанам отряда 106 в Налибокской пуще. Первый слева Павел Рубинчик

После войны семья вернулась в Ленинград. Павел продолжил учебу в школе. Потом был техникум и механический факультет Ленинградской лесотехнической академии.

После выхода на пенсию деятельный Павел Маркович в 1995 году создал и возглавил организацию, которая объединила бывших узников, дала пожилым людям возможность общения, устраивала совместные встречи, празднования, поездки и экскурсии. Это стало смыслом жизни Рубинчика и источником его энергии до последних дней.

Финляндия. Павел Маркович Рубинчик.

Благодарим Феликса Липского за предоставленные материалы

Елена Севенард