В преддверии Песаха мы посвящаем публикацию памяти реб Залмана Майзлеса, который воплотил идею о собственной мацепекарне синагоги. Воспоминаниями делится его сын Илья Залманович Майзлес, житель блокадного Ленинграда, прихожанин Большой Хоральной Синагоги, волонтер еврейской общины.

18 – 19 листов на килограмм

Мы жили в большой коммунальной квартире, на кухне стояли две газовые плиты. К ночи соседи расходились по комнатам и мама с бабушкой пекли на сковородах, через весь коридор пронося листы мацы… Достать мацу было большой проблемой, но все знали, что в нашей семье мацу всегда можно найти. У нас был телефон, и люди звонили, просипи напечь и на них. Да и потом, из года в год мы уже знали, кому маца нужна.

Никто мацу не взвешивал, ее дарили или продавали по листам. Речь не шла о больших объемах, знали, что тем-то – 10 листов, той-то семье – 20. Папа был пекарь по специальности. Он знал, что в килограмме хорошей мацы должно быть 18 – 19 листов.

В советское время нужны свои каналы

Выйдя на пенсию в 1967 году, папа полностью посвятил себя общине. Он тяжело переживал, что в еврейских семьях нет мацы к пасхальному столу. И папа задумал реализовать идею о мацепекарне при Синагоге. С одобрения раввина Лубанова работа закипела. Из подвала буквально на лопатах выносили грязь и чистили помещение. По своим каналам с хлебозавода папа смог найти две тоннельные печи. Внутри печи пустили медленно ползущую металлическую ленту. На нее клали заготовки из теста, а на другом конце получали готовую мацу. Мы соорудили устройство для промышленного прокалывания дырочек: я выточил валики, в них вставили и припаяли иголки.

Нагреватель с ферритового производства

Все оборудование доставалось «левым» путем. Нагреватели для пекарной линии достали с ферритового производства. Их громадную мощность – 1600 Вт уменьшили вдвое. Включали линию только ночью, чтобы не сажать потребление электричества в основное время.

Организовали саму пекарню, месильню, склад, где хранились материалы. Многих единомышленников отца я знал в лицо. Среди волонтеров был Горелик Абрам, Кива Григорьевич, остальных не вспомню.

Когда в Синагоге заработала мацепекарня, все были поражены, видели в этом какое-то чудо.

Папа часто сам стоял за прилавком, бережно заворачивая отсчитанные листы в оберточную бумагу и перевязывая бумажной бечевкой.

Работа пекарни продолжалась и в первые годы перестройки, а прекратилась в связи с всеобщим дефицитом – люди не могли достать муки.

Прихожане помнили его очень долго

В этом году исполняется 35 лет с момента, когда покинул этот мир. Он умер 2 ноября 1981 года. Две недели лежал дома с давлением, а потом почувствовал себя лучше и потихоньку дошел до Синагоги. Там ему стало нехорошо. Папа направился к дому, сел на Театральной площади у памятника Римскому-Корсакову на скамеечку. И больше не вставал. Вот святая смерть...

Я помню, как община принимала участие в его похоронах, как многие благодарные прихожане в годовщину его смерти много лет подряд приходили к моей маме домой, а совершенно незнакомые люди передавали ей привет.

Прихожане чувствовали и видели в нем человека, которому близки и дороги интересы общины.

Записала Елена Слабковская

Илья Залманович будет признателен, если с ним или с редакцией свяжутся люди, помнящие реб Залмана Израйлевича Майзлеса. Пишите: [email protected], [email protected]