Поездка в Ляды

Бывший ленинградец, деятель отказа Александр Шейнин рассказывает очередную невыдуманную историю…

Четверть века пролетела, но я нередко вспоминаю ту поездку с наставником моим Исааком Коганом на старом Москвиче по Белоруси.

Ляды... Когда-то жил здесь автор знаменитой «Тании», основатель ХАБАДа – любавичского хасидизма, рабби Шнеур-Залман из Ляд, он же Алтер Ребе.

В деревню Ляды мы въехали уже под вечер. В округе пусто: ни собаки, ни людей. Некого спросить, что тут и где. Может, сохранился дом какой, а может, кладбище...

У дома на отшибе силуэт – женщина в огороде копошится. Притормозили. Исаак отправился разведать что к чему. Видим, говорит он с ней, а она ему на дом показывает, объясняет что-то...

Возвращается Исаак угрюмый. Сел в машину и молчит.

– Что случилось, Изя?
– Ничего...

А потом вдруг рассказал:

– В доме этом женщина живет, одинокая совсем, а уже в годах. Ненормальная, наверно... В голову взбрело ей завести ребенка, только непременно от еврея. И слушать ни о ком другом не хочет. А какие ж тут евреи в деревне этой. Это раньше были... Нынче разве что на братскую могилу раз в году, бывает, приезжают, да и то куда им – старики...

Он завел мотор и добавил:

– Видно, так сильно души убитых ищут, в кого бы вселиться... И когда им евреи в этом не помогают, не рожают детей, не выполняют заповеди, то тогда они подбирают себе вот такое пристанище...

Пыльная дорога упиралась в маленькую насыпь, как тупик, – братская могила более двух тысяч лядинских евреев – их когда-то тут было большинство. Поминальный камень им – единственная местная реликвия. Слева по дороге – старые покосившиеся избы, справа – пустыри, поля, остов разбитого барака.

Встреченная неподалеку старуха рассказала:

– На этой стороне дороги когда-то располагались дома евреев. В этом бараке их держали перед расстрелом. Помню, как с девчатами сюда бегали, в щели за евреями подсматривали, воду, даже хлеб носили.

Может быть.

Легкий ветерок ласкал колосья, и земля на насыпи как будто шевелилась.

– Потом, после войны, свинарник тут устроили, – продолжала старуха. – Но свиньи сдохли, вот он и стоит теперь пустой. Дома какие погорели, а какие разобрали. Так и осталось тут не заселенным. До войны тут больше люду было, чем теперь, – молодежь все больше в город норовит... Евреи? Есть один – учитель. Эренбург фамилия. Как назад повернете – то в начале улицы изба... Каждый знает.

Эренбург, уже тогда немолодой, поведал нам свои печали. Он не из местных – распределили после института, историком в местную школу. Тут и осел, женился на местной (кивнул в сторону высокой, на голову его выше, веснушчатой женщины, жарящей какие-то блины), в партию вступил, даже завучем назначили. Решил он в школе краеведческий музей создать, начал там да сям копаться, выяснять. Отыскал фотографии и документы местной жизни – в основном о революционерах, социалистах, подпольщиках.... Даже первый номер «Искры» разыскал, в Лядах изданный.

Музей на славу получился. Тут и комиссия нагрянула. Посмотрели, ахнули: «Это что еще такое!? Не музей у вас, а синагога; что ни имя на стендах – то еврейское! Здесь пока что у нас Белорусская ССР, а не Израиль!» Словом, дали пару дней, чтобы немедленно убрать всю эту выставку.

– А я в райком. Ведь это ж правда, говорю. Не я же виноват, что тут евреи жили... Лучше б не совался – из партии чуть не исключили и с должности завуча сместили. А музей мой увезти хотели. Так я его тут прячу.

Эренбург тревожно оглянулся, хотел было открыть какой-то шкаф, но словно бы опомнился, добавил:

– Как-нибудь потом.

Наступали сумерки. Нам надо было дальше. Поехали. Молчали, каждый о своем...

– Прислушайтесь, какое слово «Ляды», – сказал Исаак. – Л-яя-ды.... Глубоко и страшно, словно в пропасть. А Любавичи – совсем другое слово. Как-то весело звучит, светло. Л-юю-бавичи... Как Любушка, с любовью.

Дорога нас вела в Любавичи, с любовью...

Материал перепечатан с разрешения автора из его ЖЖ