«Писатель подобен осьминогу»

Интервью с Михаилом Ясновым

Фото с сайта m.murzilka.org

Сегодня наш собеседник – писатель Михаил Давидович Яснов. Занятия его разнообразны: лирика, переводы французской поэзии и прозы. Но более всего известен он как детский поэт, и в то же время - как организатор, педагог, пропагандист современной детской литературы. Вероятно, именно эта его деятельность стала поводом к тому, что он был номинирован журналом Собака.ру как один из претендентов на премию «Самые знаменитые люди Петербурга».

- Вот как? – удивляется Михаил Давидович. – В первый раз слышу.

- Вашей работе в детской литературе уже лет сорок. С чего все началось? Ведь начинали вы со стихов для взрослых?

- На этот вопрос нетрудно ответить. Первую «взрослую» книгу я сдал в издательство в 1971 году (мне было двадцать пять лет), а вышла она только пятнадцать лет спустя. Дело было в моем учителе, замечательном литературоведе и переводчике Ефиме Григорьевиче Эткинде. Он эмигрировал, и люди, связанные с ним, оказались в опале. Мне пришлось заниматься переводами, и да, детской литературой. В советское время это была отдушина для «непечатных» писателей, начиная с Хармса, с обэриутов. Там позволялось гораздо больше, чем в стихах и прозе для взрослых. Ну, и оплачивалось это вполне адекватно. Для одних детская литература была просто случайным, более или менее комфортным, занятием, а для других, в том числе для меня, она стала делом жизни. Знаете, я сравниваю профессионального писателя с осьминогом. Одна нога – стихи, потом выросла другая, переводы, потом вот третья – детская литература… Эта нога оказалась очень сильной, цепкой.

Мне посчастливилось познакомиться со многими замечательными детскими писателями. Например, с Валентином Дмитриевичем Берестовым. Он был высокий, крупный, полный человек, и вот он так наседает, помню, на меня, и говорит: «Мне двенадцать». А я отвечаю: «А мне восемь». Это означало возраст читателя, на который каждый из нас ориентируется…

- В советской детской литературе был сильный «еврейский» сегмент. Стихи Льва (Лейба) Квитко, Овсея (Шике) Дриза – что значат они для вас?

- В детстве я читал Квитко (Дриза стали переводить позже, а Квитко стал снова появляться в печати после реабилитации в 1955 году) с большим удовольствием, но, поскольку я рос в достаточно ассимилированной среде, я не мог считывать те особые еврейские смыслы, которые хоть отчасти сохранялись в переводах. Но мне очень нравилось то, что под стихами было открытым текстом написано: «Перевод с еврейского». Тогда ведь, в пятидесятые годы само слово «еврейский», звучало как оскорбление, как вызов, в положительном контексте практически не употреблялось. Я помню, как вполне доброжелательно относившаяся ко мне учительница при всем классе, в простоте душевной, сказала: «Миша такой хороший ученик, хоть и еврей». Такое не забывается.

- Сейчас Квитко, Дриз переиздаются?

- Ох, это больная тема. Я составил толстый том Дриза в русских переводах, и он лежит мертвым грузом. Сын поэта запрещает его печатать. Сходная ситуация, насколько я знаю, с Квитко, там тоже проблемы с авторским правом. Это касается и их «взрослых» стихов.

- Зато стали издаваться другие еврейские детские писатели, неизвестные у нас раньше.

- Валерий Дымшиц составил две антологии еврейской литературной сказки (в переводе с идиша). Там напечатаны произведения Кадьи Молодовской, Мани Лейба, Моисея Бродерзона и других. Эти писатели у нас не издавались, потому что идиш считался языком одного из народов СССР, а значит, писателям, живущим в США или Польше, не говоря уж об Израиле, писать на нем, с точки зрения советских редакторов и цензоров, не полагалось. Сейчас они изданы петербургским издательством «Симпозиум» в прекрасных переводах Игоря Булатовского, Александры Глебовской, самого Дымшица…Московские издатели – «Текст», «Книжники» – предпочитают переведенную с иврита израильскую детскую литературу.

- А что происходит в русской детской литературе сейчас? Многим кажется, что там сейчас упадок…

- Я бы так не сказал. Было время, когда издавались в основном переводы и переиздания старых, советского времени книг, но оно закончилось. Появилась целая плеяда талантливых молодых писателей. Они пишут и книги для маленьких, но самое главное, они стали писать книги, адресованные подросткам, посвященные специальным подростковым проблемам. Этого долгое время не хватало. Я много лет руководил семинаром молодых детских писателей. Сначала это были только москвичи и петербуржцы, а теперь это люди из разных городов, и из-за границы – отовсюду, где говорят по-русски.

- Но ведь сейчас экономическое положение детской литературы совсем не такое, как в советское время.

- Я бы сказал, что все не так плохо. Есть и государственная поддержка (через Федеральную программу поддержки книгоиздательства), а частные издательства, издающие детские книги, и сами стоят на ногах. Детские книги даже служат локомотивом для взрослых, потому что взрослая книга все больше переходит на электронный носитель, а детская нет.

- Странно – ведь многим нынешним детям привычнее читать с экрана компьютера.

- С одной стороны да, а с другой… Ну, вот я, выступая в детских садах, всегда спрашиваю у детей: что можно делать с этой книгой? И они отвечают: ее можно потрогать, с ней можно играть… У книги есть картинки, есть особый, книжный запах, есть объем, вес…Это важно для ребенка. И этого ничем не заменить.

Беседовал Валерий Шубинский