Все проекты
Общину поддержали 29704 раз

Жареная картошка

Жареная картошка

«Блокадными» воспоминаниями своей семьи делится журналист Елена Янкелевич

Евреи война рассказы о блокадеДедушка Наум Борисович (Нохум Борухович). Фото времен Финской войны

Никого из героев этой истории уже нет в живых. Расскажу, как сохранилось в изустных семейных легендах.

Мои бабушка и дедушка по материнской линии были родом с Украины – дед Наум Борисович (Нохум Борухович) Торковер был из Тульчина, бабушка Нехама Лейзеровна («в миру» Нина Лазаревна) – из Вапнярки.

Когда началась война бабушка Нина с детьми – шестилетней мамой (Лариса Наумовна Янкелевич) и двухлетним дядей (Борис Наумович Торковер) были на даче. Бабушка сразу засобиралась в город.

Помню, как она с возмущением мне рассказывала – хозяйка ей предлагала оставить на время часть вещей (тогда на дачу везли всё! в полном смысле). «Но я сразу поняла, что она за птица – я ей заплатила за всё лето, но она мне денег так и не вернула».

Евреи война рассказы о блокадеБабушка Нина Лазаревна (Нехама Лейзеровна) в молодости

К счастью для них всех бабушка, считая себя столичной штучкой (фотография в малой степени передает, насколько она была красавицей), не очень-то любила ездить к своим провинциальным украинским родственникам. Это их спасло, знаю несколько страшных историй о судьбе «дачниц» – евреек из Ленинграда…

Но сейчас речь не об этом.

Маму должны были эвакуировать с детским садом. Бабушка уже собрала ее вещи, привезла на вокзал, но в последний момент побоялась отпускать пятилетнего ребенка одного в неизвестность. Как она мне потом рассказывала, это маму и спасло – эшелон, на котором их должны были эвакуировать, разбомбили. Впрочем, может, это легенда, просто бабушка увидела сотни малышей с чемоданами и поняла, что тут ее кровиночку никто не защитит. Короче, вернулись домой.

Жили на Международном, теперь Московский. В начале блокады бабушка, как все, тушила зажигалки. При бомбежках и артобстрелах сначала бегали в бомбоубежище, у нее всегда был наготове мешок с самым необходимым. А потом бабушка плюнула: решила – если погибнут, то хотя бы вместе.

Один раз бухнуло где-то совсем близко. Она рассказывала, что помнит дикий крик: «Наш дом разбомбило!» Оказалось, нет – авиаударом срезало угол соседнего дома. После войны к полуразбомбленному дому 19-го века пристроили уродливую сталинскую башню.

Деда призвали. Запасов продуктов не было, начался голод. Но и тут повезло. Дедушка воевал на Ленинградском фронте, в увольнительную до дома можно было доехать на трамвае. Он заворачивал котелок со своим супом в какие-то тряпки и отвозил семье. Кроме того, дед не пил и не курил, табачное и водочное довольствие тоже меняли на еду. Но зиму с двумя детьми, конечно, не пережили бы.

В январе бабушку с детьми эвакуировали по льду Ладоги по Дороге жизни. Двухлетнего Борю и бабушку посадили в кабину полуторки, маму в кузов. Бабушка ее предупредила: будешь плакать и кричать – погибнем все. В кузове сорвалась бочка с горючим и, накатываясь, била маму по ногам, но она не кричала. Потом всю жизнь мучилась с ногами. Когда доехали до Осиновца, сама выйти из машины она уже не смогла.

Мама рассказывала, что офицер, который вынес ее на руках, спросил: девочка чего ты хочешь? Мама ответила – жареной картошки. Та жареная картошка была самой вкусной в жизни. К счастью, они были изголодавшиеся, но еще не опухшие, не дистрофики, поэтому картошку было можно.

Потом была жизнь в эвакуации, где тоже было несладко, но бабушка, человек с непростым характером, обладала великим талантом – невероятной цепкостью к жизни. Впрочем, возможно, евреи и выжили именно из-за таких мам и бабушек, которые зубами вгрызались в жизнь – не ради себя, а ради детей.

Евреи война рассказы о блокаде
1944 год, эвакуация. Маленькая отличница Лариса (дочь Нехамы Лейзеровны, мама автора) – крайняя слева во втором нижнем ряду. Она в платке – все детство мучали отиты

Уже после войны, во время семейных сцен, когда дед бабушку в чем-то упрекал, она его осаживала: «Я тебе обоих детей сохранила, и только я знаю, чего мне это стоило».

Евреи война рассказы о блокадеНохум Борухович (дедушка автора) с двумя детьми – Ларисой и Борей. Довоенная фотография Евреи война рассказы о блокадеНохум Борухович с маленькой внучкой Еленой (автором статьи)
Евреи война рассказы о блокадеДядя Боря забирает из роддома своего сына. Человечек в свертке – ныне известный артист Театра Ленсовета Алексей Торковер

Из героев этой истории последним умер мой дядя. Кстати, день рождения у него – 27 января. Так что теперь в этот день я еду на кладбище «Памяти жертв 9 января» с двумя букетами роз: один – на могилу дедушки-бабушки-мамы-дяди, другой – на холмик с обелиском над одной из многочисленных ям с негашеной известью, в которые страшной весной 42-го года свозили умерших ленинградцев.

P.S.

Фотографию моего дедушки по отцовской линии я, к сожалению, не нашла. Семью отца, к счастью, эвакуировали в самом начале войны, поэтому у моего тогда уже почти сорокалетнего деда Юлия Абрамовича Янкелевича (рост 153 см, вес около 45 кг), призванного рядовым, сердце за семью, наверно, болело меньше.

Во время страшного разгрома летом 41-го года дед Юлик попал в окружение в районе Мги, две недели выбирался к своим, утопил в болоте вещмешок и скатку, но сохранил красноармейскую книжку (впрочем, с его внешностью в плену у него шансов всё равно не было) и винтовку, ту самую знаменитую трехлинейку Мосина, которая была больше его самого.

Войну закончил в Будапеште. Мне в детстве очень нравилось перебирать его ордена, особенно нравился какой-то юбилейный, за красивую ленточку. Но папа объяснил, что орден Славы – солдатский «Георгий» – гораздо, как сейчас бы сказали, «круче». Когда я, маленькая, просила дедушку Юлика рассказать про войну, он неожиданно резко забывал русский язык и переходил на идиш, что меня невероятно раздражало – детей тогда принципиально не учили идишу, чтобы не портить им жизнь.

Ни деда Юлика, ни бабушки Сони (Софьи Исаковны Янкелевич), ни отца Игоря Юльевича Янкелевича уже нет в живых. Но папина сестра, моя родная тетя Галина Юрьевна Итина, несмотря на солидный возраст, слава Б-гу, вполне здорова и живет в прекрасном городе Хайфе. Как-то я напомнила ей семейную легенду про деда-окруженца, и она внесла в эту историю штрих, о котором мне папа по понятным причинам не говорил.

То, что дед вышел из окружения с винтовкой и документами, спасло ему жизнь, сказала тетя. Их тогда вышло несколько человек. Так вот, тех, кто был без оружия, тут же расстреляли.

Елена Янкелевич

Фото из семейного архива автора

Поделиться «блокадными» историями из жизни Вашей семьи Вы можете в комментариях к этой статье. А если Вы хотите, чтобы эти воспоминания были опубликованы отдельной статьей, также укажите это в комментариях, и мы обязательно свяжемся с Вами!


Вконтакте

КОНТАКТЫ РЕДАКЦИИ

190121, Россия, Санкт-Петербург,
Лермонтовский проспект, 2

+7 (812) 713-8186

[email protected]

Рейтинг@Mail.ru
Яндекс.Метрика
Вход
Уже поддержали общину