Все проекты
Общину поддержали 29734 раз

Присяжный поверенный, погибший на углу Загородного

Присяжный поверенный, погибший на углу Загородного

Бывшая ленинградка Ольга Левин рассказывает загадочную историю гибели своего двоюродного деда, присяжного поверенного Г.А. Гольдберга, публично осудившего «извращение основ правосудия» в деле Бейлиса.

Ольга Левин живет в Израиле. Уехала с десятилетним сыном Зеевом из Ленинграда в 1980 году. Через два года у неё в Израиле родился сын Рони. В Израиле она получила второе образование учителя спецшкол и работала в средних школах, но уже обучала детей не русскому языку, а ивриту.

Г-жа Левин в ближайшее время издаёт в Санкт-Петербурге книгу «От конца до начала. Петербургские адвокаты, царскосельские купцы, кадеты, Марк Шагал, две Беллы, соперники Сергея Прокофьева».

Григорий Абрамович ГольдбергКнига составлена по материалам архива присяжного поверенного Григория Абрамовича Гольдберга и его жены Анны Наумовны Гольдберг (Гермонт).

Г-жа Левин поделилась с jeps.ru одним ярким и до сих пор до конца не расследованным эпизодом из семейной хроники. Его герой Григорий Абрамович Гольдберг (1869-1922) – старший брат бабушки Оли, имя которой и носит Ольга Левин. Писательница является внучатной племянницей присяжного поверенного Григория Абрамовича Гольдберга.

26 тишрея (17 октября) 1922 года, ровно девяносто два года назад, известный петербургский адвокат и общественный деятель Григорий Абрамович Гольдберг перед выходом на улицу прочитал своей семье – жене Анне Наумовне и детям Алику, Дусе, Шелли стихотворение, написанное накануне:

Послание детям

Последний лучок догорает,
«Коль Нидрей» зовет уже в храм.
Последний кусок доедая,
И пищу бросая к устам.
Окончилась трапеза быстро,
Встают все, молча в тиши,
Кланяясь низко, шепчут
Друг другу: «Прости».
Я деток в кружок собираю
И шепчу им несколько слов:
«Здоровы и счастливы, детки,
И веселы будьте всегда,
От зла становитесь подальше,
К доброму – сердцем тесней.
Бегите, бегите от фальши,
От сложных житейских затей.
Что есть в мире – все ваше,
Берите, берите смелей.
Пейте из полной чаши,
Бояться не надо людей.
Но счастье дается не даром,
Борьба лишь с врагом – не позор,
Живите достойно со славой,
всем бедам наперекор.
Любите вы крепко друг друга,
Птенцы одного вы гнезда.
Друзей выбирайте из круга,
Где верность и вера крепка.
Я кончил речь свою, детки,
Не знаю понравится ль вам.
Вяжите «Махзейрим» в салфетки,
Спешите скорее во храм.

Григорий Абрамович привычным жестом положил листок со стихотворением в карман и вышел из дома. Так получилось, что эти слова стали его последним обращением к детям. Жена и дети восприняли стихотворение как завещание...

Гибель под трамваем

На тот вечер была назначена тайная встреча Гольдберга с представителями ОПЕ (Общество по распространению просвещения между евреями) и ОЗЕ (общество охранения здоровья еврейского населения). Они должны были обсудить, как сохранить общину при режиме ЧК.

На углу Загородного проспект и Бородинской улицы, в пяти минутах ходьбы от дома Григорий Абрамович Гольдберг погиб под колёсами трамвая. В семье не приняли версию гибели отца в результате несчастного случая. Листка со стихотворением в кармане погибшего адвоката не нашли. Стих восстанавливали по памяти…

В последний путь от Обуховской больницы на Еврейское кладбище Гольдберга провожал весь еврейский Петербург: «Гроб несли на руках, позади двигалась громадная толпа народа… По прибытии в синагогу была отслужена панихида, после чего раввин Д.Т. Каценеленбоген произнёс прочувствованную речь…».

Максим Моисеевич Винавер (1863-1926), видный петербургский адвокат и политический деятель, написал в парижской газете «Трибуна» проникновенный некролог: «Большевистский гнёт принудил всех нас рассеяться по всему миру – Гольдберг оставался на своём посту. В течение этих страшных лет многие склонили голову перед бедой и согласились на службу большевикам. Для адвоката, каким был Гольдберг, это почти необходимо: в советской России люди этой профессии почти не могут найти другого амплуа. Гольдберг оставался неуступчивым. Никаких сделок с совестью, даже ценой жизни».

1200 рублей на строительство Синагоги

Ольге ЛевинОльга Левин – внучатая племянница Григория Абрамовича Гольдберга

Ольга Левин рассказывает:

«Григория Абрамовича не зря так высоко ценили. На строительство Большой Хоральной Синагоги в 1893 году он дал 1200 рублей, а его будущий тесть, купец первой гильдии Наум Симонович Гермонт, – 1000 рублей. Они оба постоянно давали пожертвования на малую синагогу Хабада. А личным раввином Г.А. Гольдберга был Давид Каценеленбоген. Тесть Г.А. Гольдберга – Н.С. Гермонт – входил в правление Еврейской общины. Григорий Абрамович Гольдберг – юрист, педагог и общественный деятель являлся членом множества еврейских комитетов».

Дело 25 адвокатов

6 июня 1914 года в Петербурге был объявлен приговор 25 петербургским адвокатам. Этот процесс вошел в историю как «Дело 25 адвокатов». Одним из подследственных был Г. А. Гольдберг. Как и почему это произошло?

23 октября 1913 года состоялось общее собрание присяжных поверенных при Санкт-Петербургской судебной палате. В числе прочего, в повестку дня включили обсуждение процесса по делу Бейлиса, который через несколько дней должен был завершиться в Киеве. Большинство участников собрания высказалось за принятие заявления, осуждающего этот процесс.

Вот отрывок из текста того заявления: «Общее собрание присяжных поверенных округа… считает профессиональным и гражданским долгом адвокатуры высказать протест против извращения основ правосудия, проявившегося в создании процесса Бейлиса, против возведения в судебном порядке на еврейский народ клеветы, отвергнутой всем культурным человечеством, и против возложения на суд не свойственной ему задачи пропаганды идей расовой и национальной вражды. Это надругательство над основами человеческого общежития унижает и позорит Россию перед лицом всего мира, и мы поднимаем свой голос в защиту чести и достоинства России».

Свои подписи под этим текстом поставили 83 присяжных поверенных Петербурга. Телеграмма с этим текстом была отправлена в Киев. Реакция власти последовала незамедлительно. Против юристов завели уголовное дело за оскорбление представителей власти и Киевской судебной палаты. Всех подписавших вызывали к следователям, допрашивали, увещевали, запугивали. В итоге лишь двадцать пять присяжных поверенных не отказались от своих подписей. Во главе этого списка были Николай Дмитриевич Соколов и Александр Фёдорович Керенский. На седьмом месте стояла подпись Григория Абрамовича Гольдберга, который в своём последнем слове подсудимого сказал: «Разве не судили тогда мою веру? Веру моих отцов? Разве имя моего Бога не связывали с ударом ножа?»

Суд признал присяжных поверенных виновными. Первых двух приговорили к восьми месяцам, остальных 23-х присяжных поверенных – к шести месяцам тюрьмы. В результате апелляции защиты всех осужденных приговорили к административному взысканию и временному отстранению от ведения дел.

***

Ровно через восемьдесят восемь лет после гибели отца, в 2010 году, в ту же еврейскую дату – 26 тишрея, умер его сын Александр Григорьевич Гольдберг. На могильном камне высечены две строчки из его стихотворения:

Рядом нет родных и близких: тех, кто дорог и приятен.
Проводили бы к могиле, от души скорбя.
Остаюсь для многих не понятен,
Скованных цепями октября.


Вконтакте

КОНТАКТЫ РЕДАКЦИИ

190121, Россия, Санкт-Петербург,
Лермонтовский проспект, 2

+7 (812) 713-8186

[email protected]

Рейтинг@Mail.ru
Яндекс.Метрика
Вход
Уже поддержали общину