Медалье: род, история, вера

В московском Еврейском музее и Центре толерантности открылась выставка «Раввинская династия». Она посвящена семье Медалье, судьба которой отчасти связана с Петербургом.

Раввин Шмарьягу-Иегуда-Лейб Медалье, 1920-е гг. Из семейного архива Ромм-Медалье

Выставка в московском Еврейском музее и Центре толерантности, посвященная раввинской династии Медалье, а главным образом – одному ее представителю, главному раввину Москвы Шмеру-Лейбу Медалье (1872-1938), невелика. Невелика, но весьма содержательна.

Шмер-Лейб Медалье (с этого стоит начать, потому что не этим хочется заканчивать) пал жертвой сталинского террора. Террора, в то время еще не носившего специально антисемитского характера. Антирелигиозная политика советской власти в равной степени затрагивала все конфессии. Так что слова историка Н. К. Сванидзе (мы больше знаем его как телеведущего), в сопроводительном тексте к выставке поставившего Медалье рядом с местоблюстителем патриаршьего престола протоиереем Петром Полянским и имамом Абдуллой Шамсутдиновым, вполне справедливы – в контексте российской истории. Все трое погибли в дни Большого террора, в 1937-1938 годы. Погибли за веру, каждый за свою.

Атеистическая истерия, выразительно представленная на выставке, имела несколько этапов. В 1922 году еще проходит публичный «суд над хедером», на котором Медалье, в то время главный раввин Витебска, мог произнести защитительную речь – и ее напечатали в выпущенной по итогам «суда» брошюре. Год спустя появляется книжка под выразительным названием «Долой раввинов». О Медалье в ней тоже кое-что сказано. В 1929 году раввин подает прошение о смягчении налогов (а облагался он, как «нетрудовой элемент», по самой жесткой шкале): «…Терплю недостачу за неимением прожиточного минимума, тем более, что число жителей-евреев уменьшилось».

Раввин Шмарьягу-Иегуда-Лейб Медалье, нач. 20 в. Из семейного архива Ромм-Медалье

В 1933 году Медалье становится главным московским раввином. И вот в газете «Безбожник» за 11 июля 1938 года появляется статья, которую стоит процитировать: «…Расходуя копейки на нужды синагоги, они финасировали нелегальных сионистов, которых выдавали за ''бедных евреев''. Десятки тысяч рублей, полученных в результате махинаций, Медалье и его дружки использовали для содержания подпольных ешиботов. В ешиботы вербовались сыновья раввинов и крупных торговцев, родители которых ранее эмигрировали в Палестину. Многих они подкупали, а некоторых спаивали водкой…»

В другой статье «Медалье и его дружков» обвиняли в том, что они «организовывали хищения памятников с кладбища, и, подчистив, выдавали их за новые». Но осужден был реб Шмер-Лейб «тройкой» по стандартным политическим обвинениям: «антисоветская организация», «связь с заграницей» (с ребе Йосифом-Ицхаком Шнеерсоном).

Это было на Песах. Жена Медалье Двойра пыталась передать ему в тюрьму мацу, убеждала тюремщиков, что иначе пожилой человек будет обречен на «абсолютный голод на 8 дней». Передачу не приняли, эти восемь дней Медалье прожил и еще через два дня, как ныне установлено, был расстрелян. В справке о реабилитации написано, что он умер, «отбывая наказание» (10 лет без права переписки) в 1942 году.

А теперь открутим пленку назад. 

Дети раввина Ш.-Л. Медалье: Гилель, Борис, Лиля, Зина, Гинда, Гирш, Авраам, 1920-е гг. Из семейного архива Ромм-Медалье

Род раввинов Медалье известен с середины XVIII века. На выставке представлено объявление городского головы о выборах «общественного раввина города Витебска» и прошение «мещанина Шмерлия Янкелевича Медалье» о разрешении «баллотироваться» на эту должность. Это 1910 год.

К тому времени Шмер-Лейб Медалье, приверженец Хабад Любавич, фактически уже исполнял должность витебского раввина пять лет. До этого он побывал раввином в Туле, в Кролевце-Черниговском. В Витебске он «совпал» по времени с Марком Шагалом. Он ли изображен на знаменитой картине Шагала «Витебский раввин»? Так или иначе, он был одним из самых известных и уважаемых раввинов Российской империи – и за ученость свою, и за дела благотворительности. А после революции… Да, кое-что из написанного в «Безбожнике» правда: были и подпольные ешивы, и широкая помощь единоверцам. И борьба против изъятия государством синагогальных ценностей, между прочим, – один из самых страшных в глазах советской власти грехов.

Вдова р. Ш.-Л Медалье Двойра Медалье с дочерью Бертой (Брохой), 1950-е. Собрание Музея синагоги на Б. Бронной

Возможно, самый выразительный стенд – тот, где представлены семейные фотографии. Родители Медалье, его тесть и теща, а во многом и сам он, и его жена – еще «старинные евреи», с соответствующей одеждой, прическами, выражением лица. Дети их – уже другие: российские или европейские интеллигенты первой половины XX века. 

Ассимиляция? На генеалогическом дереве имена некоторых из детей раввина Медалье обозначены двояко: Броха (Берта), Гирш (Григорий), Зисля (Зина), Сара (Соня). Характерная деталь! А вот Гирш (Григорий) Медалье, военврач, в офицерском мундире. Но тут же, рядом – ктуба Гирша, вступающего в брак с Мирьям, дочерью реба Шломо. Людям молодого поколения уже не понять, насколько это невероятно: советский офицер, вступающий в религиозный брак! И когда – в 1946 году. 

И. А. Барон с тестем Авраамом Медалье, женой (дочерью Медалье) Хиной-Мусей и сыном Львом. Ленинград. Из семейного архива И. А. Барона. В 1991 году р. Авраама Медалье не стало. Его похоронили на кладбище Девятого января. Израиль Абрамович Барон, преданный зять, сумел достать черный гранитный камень, собственноручно изготовил мацеву и выбил на ней надпись: «Арав Агодель Акодеш» – «Великий и святой раввин»

Дети раввина Медалье сохранили верность родовым традициям, еврейству и религии, за что многим пришлось поплатиться. Арон Медалье, преподаватель Ленинградского института водного транспорта, несколько лет провел в лагере – фактически, просто за посещение синагоги и исполнение еврейского Закона. И то, и другое для преподавателя советского ВУЗа в начале 1950-х годов было немыслимой смелостью. Дочь Авраама Медалье живет в Петербурге. Ее муж, Израиль Барон – старейший прихожанин петербургской синагоги.

Некоторые из детей Медалье унаследовали его религиозное служение. Эмигрировавший Гиллель был раввином Антверпена. Оставшийся в СССР Моше – раввином Ростова. И погиб тогда же, когда отец, и так же.

Династия Медалье продолжает существовать – и в Эрец-Исроэль, и во многих странах мира. Память, дань которой отдал Еврейский Музей, – это память не об ушедшем, уничтоженном, вытравленном, а о продолжающемся.

Валерий Шубинский

Благодарим Еврейский музей и Центр толерантности за предоставленные изображения.